Происшествие это подтверждает Павел Данилов… крестьянин того же уезда деревни Очужи, который сам видел мать Лаврентия слепою, а потом зрячей.

Весною 1846 года у чухонки, 16-ти летней девицы Елены Ватине, крестьянки Выборгской губернии Сердобольского уезда, деревни Рекала, заболели глаза, и она ослепла.

Дядя несчастной Елены, крестьянин того уезда деревни Рондова Михаил Ильин Вайтине, уже несколько лет принявший Православие и проживавший в 1851 году рыбаком в Валаамском монастыре, узнав об этом горестном событии, помолился с искренним усердием преподобным Сергию и Герману, прося угодников Божиих помочь страждущей, и, взяв по благословению настоятеля из лампады, висящей над многоцелебною их ракою, деревянного масла, послал его своей племяннице.

Елена часто слышала о чудотворных исцелениях с верою прибегающих к помощи Валаамских чудотворцев и, приняв с благоговением благочестивый подарок дяди, помазала присланным елеем очи и прозрела.

Летом 1849 года Санкт-Петербургский купец Капитон Михайлович Михайлов, проводив супругу свою на богомолье в Валаамский монастырь, внезапно заболел холерой. Болезнь развилась быстро и пришла уже в ту степень, что все усилия помочь страдальцу оказались безуспешными. Болящий это заметил и стал уже мысленно прощаться с отсутствующей своей супругой. Горько жалел он, что не поехал с ней и вспомнил, что не раз давал обещание поклониться валаамским чудотворцам, но все откладывал, по житейским нуждам до удобного по его расчетам времени, и вот, как бы в наказание, он умирает в разлуке с милыми сердцу!

Он стал просить угодников Божиих, да простят его согрешения, и помолятся Господу Богу о душе его, обещая, если он получит исцеление, немедленно поедет на Валаам. Едва эта молитва была произнесена, припадки болезни остановились, – умирающий стал мало-помалу оживать. Это случилось в 11-м часу ночи, а в 6 часов утра Капитон Михайлович, почти совершенно здоровый, ехал уже на пароходе «Петр Великий» в Валаамскую обитель, чтобы воздать благодарение преподобным Сергию и Герману, столь скоро услышавшим его раскаяние и молитву и так чудно исцелившим его.

Крестьянин Тихвинского уезда Матвей, перегоняя водку, уронил котел и был им совершенно изувечен: кипящей влагой обварило ему руки, а тяжестью котла раздавило ноги его. По излечении ожога Матвей едва мог ползком передвигаться с места на место. Родственники Матвея, имея твердую веру к преподобным Сергию и Герману, привезли его на Валаам, дабы он теплыми молитвами испросил себе врачевание сих чудотворцев. Калека поселился в обители и по силам исполнял келейное правило.

В Фомино воскресенье, в 3 часа пополудни, Матвей читал в своей келье вслух 50-й псалом (в келье в это время случился прислуживающий ему послушник Семен, ныне Сергий, схимонах и пустынник, который и рассказывал об этом чуде); вдруг все члены его начали страшно корчиться, он ухватился за край лежанки, но невидимою силой его бросило на пол, и он так неистово застонал, что даже из самых отдаленных келий сбежалась испуганная братия. Вопль затих, но все тело его мгновенно оцепенело, глаза остались открытыми и выражали ужасное исступление и скривленные уста покрылись смрадною пеной. Наконец, никаких знаков жизни в несчастном не было заметно. Готовились уже опрятать на вечное успокоение окостенелый труп, как добродушный келейник заметил: «Да не откровение ли какое ему видится, и может быть он еще очнется и, Бог даст, сподобится причастия Святых Тайн!» В это время умерший поднял руку и положил ее на уста свои; по этому знаку жизни тотчас принесены были запасные Святые Дары. Над недужным совершена глухая исповедь, и лишь только возложили в уста его Святое Причастие, взор его прояснился, на лице выразилась благоговейная радость. К общему удивлению, опираясь на руки, он встал на ноги совершенно здоровым, как бы никогда не был изувечен! Оправясь совершенно, Матвей рассказал братии следующее: «Когда я читал «Помилуй мя, Боже», внезапно явилось передо мною чудовище, с длинным трезубцем в руках; судя по его безобразию, я догадался, что это бес. Ужас овладел мной, я хотел усилить молитву, но враг человека вонзил свой трезубец в поясницу и бросил меня на землю. Я чувствовал в теле нестерпимую боль и поэтому кричал; потом я очутился в аду. Тут я увидел многих из своих родных и знакомых.