И все-то он замечает…

Да, та девочка-гаиатрос, которая возилась с ее процедурами, а сама едва пару слов могла сказать. Она очень переживала из-за Земли. Землян. Тех, кто погиб в столкновении с раххами. Она пыталась помочь. И не смогла. Не справилась. Хотя там бы никто не справился, о чем ей и твердил более опытный медик, но она все равно расстраивалась. А жриц, которые якобы могут решить все, рядом не было.

– Не бросать же ее… Она помогла мне. Я – ей…

– Ты помогла ей потому, что могла. И ей стало лучше. Киорийцы поступают также. На самом деле у тебя больше общего с моими соотечественниками, чем ты думаешь.

– Разница в том, что вы легко помогаете каждый другому. А я… Я помогаю тем, кому больше никто не поможет.

Старикам-соседям. Раненному инопланетянину. Несчастной девочке-медику.

– Никто… – задумчиво повторил Креон, и в его глазах зажегся странный огонек. – Кажется, я знаю, кем ты можешь заняться… Если захочешь.

Ну вот, и ей дело нашли…

4. Глава 3.

…Витая ограда, отделяющая террасу от сада. Трава. Деревья. Синее небо. Солнце. Облака. Плетеное кресло. Стол.

– Александра, как вы себя чувствуете?

Чувствует. Она хотела бы сказать, что чувствует, но мысли расползались. Ленивые. Медленные. Как улитки. Или гусеницы…

…Одна ползла по ограде. Зеленая. Пушистая. Она медленно перебирала ножками и иногда поднимала переднюю часть тела, словно осматриваясь…

– Вы спали сегодня?

Спала. Или нет. Кажется, ей снился сон. А, может быть, снова приходили галлюцинации? Или нет?

– Хотите прогуляться по саду?

Прогуляться. Раньше она здесь уже гуляла. И рядом была жрица.

Саша посмотрела на кресло. Алая туника. Темные волосы с небольшой проседью. У этой женщины умные, внимательные глаза. Синие. Как небо. Как ее зовут? Она говорила, но имя… не задержалось. А до нее была…

– Филис.

– Она вам снилась?

– Нет.

Филис к ней не приходила. А жаль…

– Я скучаю… А ее нет. Совсем нет.

– Мне очень жаль. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Помочь… Ей никто не сможет помочь. У киорийцев иммунитет. А этроссы… Там вообще все сложно.

– Пчелы…

– Доставленные с Этры образцы обитают в лаборатории. Эпистимы их изучают.

– Им нужен песок… И кровь… Много крови. Так много крови…

Удивление в глазах эмира. Скрежет металла о кость. Кровь на клинке. Пятно, расползающееся на одежде.

– Вас мучают кошмары?

– Память…

Воспоминания тоже бывают страшными. А иногда неясно, были они вообще или нет.

– О чем вы вспоминаете?

– Я не знаю…

Как объяснить то, что не понимаешь? Что не имеет формы, а только смутное ощущение где-то на грани сознания? Как описать словами?

– Есть какой-то конкретный человек в ваших мыслях?

Человек. Есть. Вот только…

Саша взглянула прямо в глаза жрице.

– Вы знаете, кого я видела…

Та не смутилась, но взгляд стал внимательнее.

– Вы можете сказать сами?

– Нет…

Девушка отвернулась, снова глядя в сад. Деревья… Трава… Небо. Солнце.

– Почему?

– Потому что я не знаю, кто из нас жив…

Она нашла взглядом гусеницу на ограде и продолжила наблюдать за ней. Та ползла медленно, собирая свое мохнатое тельце и снова распрямляя его.

– Иногда кажется, что все вокруг – иллюзия. Или сон… Ненастоящее. Я ненастоящая. Мир. Люди. Я не знаю, сколько проходит времени. Когда я ела последний раз. Спала… Спала ли вообще… Снились ли мне сны или это были галлюцинации… Я не знаю…

– Александра, я могу взять вас за руку?

Женщина подалась вперед и потянулась к ней через стол. Медленно. Осторожно. Саша смотрела на ее ладонь. Крупную. Мясистую. У Филис руки были тонкие. С длинными пальцами. С аккуратными ногтями. А ее сожгли…

– Почему ее сожгли?

– Вы не виноваты в том, что случилось с иерией Филис. Позволите вашу руку?