- Вам нравится издеваться над людьми? Я правильно понимаю?

Горло болело, будто я до этого кричала несколько часов на морозе. Звуки вылезали неохотно, выходили какими-то сиплыми, глухими и нескладными. Но я справилась: задала вопрос, без ответа на который просто не прожила бы и пары лишних минут.

- Если тебя устроит этот вариант, Даша, то я издеваюсь над собой, в первую очередь.

Он сообщил об этом спокойно. Без надрыва и сожаления. Без грусти и тоски в глазах, без какого-то там надлома…

В общем, я не поверила. О таких вещах положено сообщать совершенно другим тоном.

- Значит, все-таки, извращенец.

Стало чуть легче говорить, и руки уже слушались. Я поправила юбку, все еще задранную выше колен, одернула джемпер… Когда его край успел оказаться у моей шеи, упустила момент.

Но выглядела я сейчас как расхристанная оборванка-ведьма, а не приличный пиар-менеджер на защите презентации.

- Расшифруй? - Владислав повел бровью, не поднимая глаз на меня. Уставился в какой-то блокнот. Наверное, там было что-то, намного интереснее меня, такой податливой, а потому уже скучной.

- Я думала, вы садист. Но ошиблась. Видимо, мазохист, раз не можете обойтись без издевательств.

Пальмовский, наконец-то, оторвал свой взгляд от бумажек, которые хаотично перебирал. То ли что-то искал нужное, то ли не знал, чем занять свои руки.

Посмотрел привычно холодно и строго.

- Я приношу извинения, Дарья. Больше такое не повторится.

Хм… Вроде бы добилась сатисфакции, но в душе поднимал голову червячок разочарования. Дурацкое негодование. Совершенно нелепое! Потому что я не должна расстраиваться и хотеть повторения!

- Хм. Вот как. И вы считаете, что этого достаточно? - Слава богу, хватило ума не требовать, чтобы он изменил свое мнение. Даже с достоинством получилось, насколько это возможно, когда в зубах торчат заколки из растрепанной прически.

- А ты бы хотела, чтобы я встал на колени и умолял? Желательно, со слезами на глазах?

- Хм… Навряд ли. Это жалкое зрелище, когда мужчина плачет. - Сделала вид, что задумалась. - Нет. Не хотела бы.

- А чего тогда? Чего бы тебе хватило, Дарья Олеговна, в качестве компенсации?

- Можно просить все, что угодно?

Да. Я представляла, что он сейчас покривится. Что на лице промелькнет отвращение. Но, наверное, этого и добивалась. И пускай я тоже недалеко ушла от мазохизма, хотела, чтобы он начал меня потихоньку ненавидеть и даже немножечко презирать.

Дикое желание обломать этого зазнавшегося урода все крепло и крепло.

- Ну, в нулях не разбегайся, все-таки. Мои извинения стоят дорого, но все имеет свои пределы и границы.

- Мне нулей в зарплате достаточно.

Он завис. Всего на секунду, однако замер.

- Ты хочешь еще одну зарплату? Дополнительно? Или ее нужно удвоить, на постоянке?

Это было очень заманчиво. Заработал внутренний калькулятор, ускоренно высчитывая, как быстро я смогу разобраться с папиными кредитами и долгами. Получалось, что в два раза быстрее, по-любому. А если экономить на всем, то вообще можно очень быстро разобраться.

Но папа меня не простил бы и ни за что не оценил такую жертву. Да я и сама на нее никогда не пошла бы.

- Вы все измеряете деньгами, Владислав Андреевич? Даже унижения сотрудников? Возможно, где-то есть тарифная сетка? Я могу с ней ознакомиться?

- Не передергивай, Дарья Олеговна. - Он болезненно поморщился. Мой выпад явно не пришелся красавчику по душе. А меня распирало. Душа просто требовала говорить еще много неприятных вещей! Но я вспомнила, что все же хочу остаться на этой работе.

Чего хочу от козлиного директора, предпочла не вспоминать. Это было стыдно и не очень прилично.