Герка, до этого замеревший в ожидании чуда, резко встал, со всего маха толкнул Вадьку и со слезами на глазах зло произнёс:

– Ну, ты и гад!

– Герка, подожди! Это просто какой-то сбой! Давай ещё раз попробуем!

– Знать тебя больше не хочу! – выкрикнул уходящий друг.

– Герка, ну хочешь, я всё заново перепишу?! – умолял его Вадька, входя следом за другом в школу.

Герка, не оглядываясь, пренебрежительно махнул рукой.

– Ну, прости, пожалуйста! – понимая, что натворил, громко крикнул, всхлипнув, Вадька.

Из-за висящих курток и ветровок выглянула тётя Клава:

– А это ты? Прощенья просишь? Ну-ну!

Вадька вытер глаза рукавом и исподлобья посмотрел на нянечку.

– Вам хорошо, а я только, что друга потерял!

– Ничего, – похлопала Вадьку по плечу нянечка, – Если друг настоящий, он поймёт и простит! Дружба она ведь только предательства не терпит. А ты ж ведь не нарочно, а так, по глупости. А я тебе что говорила? Чужого не бери! От него одни неприятности!

– Тёть Клав, – понемногу успокаиваясь, спросил Вадька, – А откуда вы всё наперёд знаете?

– Я?! – удивилась нянечка, – А чего я такого знаю?

– Ну, вот, например, что мне в футбол играть не придётся или, что я прощения просить буду.

– Да я и не знала этого вовсе – забубнила вдруг тётя Клава, вытащив из кармана тряпку и начав возить ею по чистому окну, – Так болтаю всё подряд. А ты чего слушаешь бабку старую? А ну-ка, иди на урок! Вон уже звонок сейчас прозвенит!

Вадим, удивлённый смущением нянечки, повернулся и пошёл к лестнице. А тётя Клава всё продолжала что-то бубнить, с таким усилием водя тряпкой по стеклу, как будто хотела протереть в нём дырку.

Занятия прошли как в тумане. Вадим ещё несколько раз вкладывал клочки тетради в портфель и снова вытаскивал всё те же обрывки. Как будто предыдущие два дня ему приснились. Но в Вадькиных тетрадях аккуратным почерком были записаны все вчерашние решения. Что же могло случиться?

На уроке алгебры Анна Генриховна раздавала тетради с контрольными работами, чтобы ученики могли увидеть допущенные ошибки и разобрать их.

– Гаврикова, как всегда – пять! Молодец, Зина!… Шептовалов – четыре, Лисьнюк – три, Теремасян – тоже тройка! Могли б и постараться!… А вот дружная троица: Тюлькин, Брыкин и Романчук в этот раз меня очень порадовали! Твёрдые пятёрки!..

Раздав тетради, учительница села за стол, открыла журнал:

– Герман, а может, закрепим результат? У тебя появилась возможность получить в четверти пять.

Вадька вздрогнул. Герка встал, обречённо опустив голову.

– Ты ведь, конечно, сделал домашнюю работу? – рассеянно спросила Анна Генриховна, продолжая ставить карандашом какие-то пометки в журнале.

– Нет, – тихо произнёс Герка.

– Что?! – учительница удивлённо посмотрела на ученика.

– Нет. Не сделал, – уже более твёрдо ответил Герка.

– Как? Совсем ни одного примера?

Герка, не глядя ей в глаза, отрицательно помотал головой.

– Но на тебя это как-то не похоже. Может, у тебя что-то случилось?

– Ничего не случилось, Анна Генриховна. Просто я не подготовился к уроку, – хмуро сказал он.

– Ну, в таком случае, я так же «просто» вынуждена поставить тебе два! А это означает, что пятёрки в четверти тебе не видать.

Герка молчал. И тогда Вадькины нервы не выдержали. Он вскочил из-за парты и крикнул:

– Анна Генриховна! Не ставьте ему двойку! Пожалуйста! Поставьте лучше мне! Это я виноват! Герка готовился! Всё сделал, а я взял и его тетрадь порвал!

– Так, Тюлькин! – учительница встала из-за стола, – Почему ты выкрикиваешь с места?! Хочешь что-то сказать – подними руку!

Вадька, продолжая стоять, поднял руку:

– Это я порвал его тетрадь.