– В доме может быть оружие, – напомнила я, проигнорировав шпильку.

– Ага, знаю я одну такую: стащила у мужа револьвер, выстрелила себе в рот, но рука дрогнула, так что пуля вышибла ей зубы, продырявила язык и вышла через другую щеку, – фыркнул Виалисс. – Эта красотка держит паб на углу Восемнадцатой и Тисовой. Ее историю весь квартал знает, хозяйка и шрам показывает, и рассказывает обо всём в подробностях, если заплатить, так что процветает… Шепелявит, правда, чудовищно. Ты продолжай, Тори, не отвлекайся!

– Я не отвлекаюсь, это вы перебиваете, – вздохнул он. – Так вот… Все как на подбор – достаточно молодые женщины, нормального достатка, никаких громадных долгов, так что самоубийства явно не от нищеты.

– А дети? От детей частенько в окошко выходят, я слышал, – заметил Виалисс.

– Все бездетные, – покачал головой Виаторр. – В основном недавно замужем, не успели еще обзавестись потомством. А если ты спросишь про мужей: средний класс, не ангелы, но руку на жен никто не поднимал. Максимум – ругались и посуду били, ну так кто не ругается? Соседи говорят, что эти пары жили в ладу.

– Соседи… Вот наши соседи уверены, что мы тут втроем оргии закатываем с участием чернокожих невольников, – с удовольствием сообщил Виалисс. – И вообще предаемся инцестуальному разврату и мужеложству.

– Ладно разврат, – оскорбился тот, – но это-то с какой стати, если у нас Трикс есть?! И служанки?

Я, на его счастье, потеряла дар речи от такой наглости.

– А у них спроси. Я это к тому, что соседи могут навыдумывать такого, от чего до истины будет, как до Луны… Ты не отвлекайся, а то до завтра будешь рассказывать!

– Нечего больше рассказывать, – буркнул Виаторр. – Шесть случаев. Молодые женщины, симпатичные, не нищие, бездетные, недавно замужем, вдруг суют голову в духовку и включают газ на полную. Ах да, всегда в пятницу, когда мужья вечером после работы традиционно идут пропустить по кружечке, а значит, возвращаются ближе к полуночи, когда спасать супругу уже слишком поздно.

– А соседи что, не чувствовали запаха газа? – нахмурилась я.

– В том-то и дело, что нет. Тут, к слову, есть небольшая странность: женщины затыкали вентиляционные отверстия, а вот окна оставляли открытыми.

– Разумные дамы, – хмыкнул Виалисс. – Явно не хотели, чтобы из-за них дом взлетел на воздух! А то так благоверный явится вечером, свет зажжет и…

– Ага. Правда, меня удивляет, что они были настолько продвинуты.

– А повреждения на телах имеются? – я машинально схватилась за блокнот.

– Даррон говорит, только бытовые: у одной ожог от кипящего масла на руке, у другой пара царапин – у нее кошка, видимо, та и постаралась, у третьей – синяк на бедре, но это она могла за угол зацепиться. Ничего такого, что можно было бы трактовать как след насилия, – вздохнул Виаторр.

– Н-да… просто какой-то пятничный клуб домохозяек-самоубийц, – пробормотал Виалисс, потерев подбородок. – А что? Может, им и впрямь посулили блаженство, достижимое в домашних условиях? Только забыли сказать, что можно не успеть закрыть газ.

– Они все из разных кварталов и даже не были знакомы между собой. Может, виделись случайно на улице, не более того.

– Ну… это ты так думаешь. А если копнуть, вполне может обнаружиться, что они прекрасно знакомы через тетушку Манчильду из булочной на перекрестке или ходили к одному парикмахеру, – хмыкнул тот. – Интересно… Позволишь нам покопаться в этом?

– Лисс!

– Ну мы так похожи, Тори, грех этим не воспользоваться, – ухмыльнулся Виалисс. – Ты просто очень расторопен, а?

– В самом деле, Тори, на всех соседей и знакомых погибших у тебя не хватит ни времени, ни сил, – добавила я. – А посылать подчиненных… они отметят галочкой, что нэсс такой-то с пятого этажа одолжил погибшей немного денег, а она не вернула долг, а нэсс сякой-то видел, как другая погибшая развешивала белье во дворе. И дальше что?