Не понаслышке знаю, как жизненно необходима одежда в столь жадном и прогнившем месте. К сожалению, когда я прибывала в приюте, нас мало снабжали одеждой и прочими вещами. Да что уж скрывать, у каждого было не больше пары трусов и носков.

Вот так, отсортировав две огромных кучи, я загрузила лишнее шмотьё в габаритные пакеты и бросила у входной двери.

– Ранее занималась неофициальной благотворительностью? – накидывая куртку, усмехнулся Стефано.

– Нет, но я, как не кто иной, знаю, какой дефицит игрушек, обуви и одежды в подобных местах, – кутаясь в тёплый шарф, уточнила я.

– Было бы весьма иронично проспонсировать заведение, выходцем которого являешься ты сама.

– А это мысль, – причмокнула я, вспоминая тот гадюшник, где приходилось не жить, а выживать.

Любопытно, как дела обстоят сейчас? Возможно, что-то изменилось? Например, набрали нормальных сотрудников и учителей. Нормализовалась дисциплина, дети чувствуют себя в большей безопасности и не нуждаются в ночном воровстве, дабы полакомиться куском засохшего хлеба.

Так как искать местные интернаты и детские дома времени не было, я приняла решение тащить весь этот груз в Стратфорд. А если быть точнее, то его доставка легла на плечи Эспозито, который, как истинный мужчина, вызвался любезно помочь мне донести сумки. В итоге я шла практически налегке, имея на плече сумочку, в которой покоились: нож, мобильный, кошелёк и прочие мелочи.

Благо в самолёте выпала возможность немного отдохнуть и даже подремать. Так уж исторически сложилось, что мы снова не спали до двух часов ночи, мило болтая и занимаясь всякой ерундой.

Большую часть перелёта Эспозито висел на телефоне, выслушивая от Джозефа, какой он эксцентричный и изредка безответственный босс. После мужчина, конечно, смягчился и признался, что они все дико скучают и жаждут поскорее встретиться со своим руководителем. Стефано лишь украдкой улыбался, немо радуясь доброте и искренности своих сотрудников, а я с доброй завистью поглядывала в его сторону.

Хорошо, когда есть верные люди. Но, опять же, никто не застрахован от предательства. Неужели Эспозито уверен в своих сотрудниках на все сто? Очень сомневаюсь. Вероятно, он больше уверен в самом себе и внушительной властности. Убеждён в том, что никто банально не осмелится пойти против него. Весьма самоуверенно, не так ли? Но это-то мне и нравится. Мне жутко нравится самоуверенный Эспозито.

Из аэропорта мы первым делом заехали домой, забросив сумки с нажитым добром, после чего направились прямиком в Стратфорд.

– Почему именно такое расположение? – поинтересовалась я. – Неужели нельзя было подыскать здание в Лондоне? По-моему в столице выбор более обширный и разнообразный.

– Я жил в Стратфорде, когда только начинал развивать собственный бизнес, – усмехнулся брюнет.

– А когда поднакопил деньжат, то решил перебраться в более оживлённое место? – выдвинула предположения я. – Ты не похож на любителя шумных компаний и активной суеты.

– Ты права, – кивнул он. – У меня имелись свои причины.

– Я тебя внимательно слушаю, – скрестила руки на груди я.

– Мой бывший дом сгорел, – заявил Эспозито.

– А если подробнее? – я нахмурилась, подавшись ему навстречу.

– Я горел вместе с ним, – дополнил он, отчего я замерла, потеряв дар речи.

Эспозито довелось пережить возгорание? Довольно интересное заявление. На нём ведь нет ни единого признака! Никаких шрамов, ожогов, свидетельствующих о случившемся. Как так вышло? Что произошло, и, главное, кто является виновником? Как Стефано умудрился нажить столь жестоких и безжалостных врагов? Как стал таким же, как они? Неужто после умышленного поджога он тоже начал доводить своих недоброжелателей до состояния полусмерти, а затем сжигать дотла? Это чертовски странно. Даже мне тяжело его понять.