Николай резко вскочил с кровати и почувствовал волной пробежавшие по спине мурашки. «Ну и ночка выдалась!»

После случая у почты, разговора с Виталькой и странного неприятного сна он уже не мог не думать о встрече со Светланой.

Тысячу раз мысленно отказывался от этой затеи. Но почти всегда одно «за» пересиливало эту тысячу «против». И как бы он ни представлял себе в мыслях, но на самом деле все могло быть по-другому. И он, боевой офицер, немного, а может даже и много, робел. А так как решительных шагов он не делал, то ничего серьезного не происходило. Николай положился на его величество случай.

И вот тот день, когда Цыганков готов был поверить в то, что в его судьбу вмешивается кто-то сверху, настал. Если, конечно, не принимать во внимание то обстоятельство, что эн уже давно изменил маршрут, по которому всегда покидал Глазовку. Теперь он выходил в степь по той улице, на которой стоял домик с резными ставнями.

Сколько раз он надеялся, что за воротами увидит хозяйку! Нет, не получалось. Лишь однажды ему показалось, что через окно за ним кто-то наблюдал. Во всяком случае, занавески качнулись. «Не сами же они!» От одной этой мысли почему-то хотелось запеть от радости. Неужели он все еще ее любит?

И вот настал тот самый особый случай.

В тот день он допоздна засиделся в гостях у Кривокрасовых. Настало время прощаться.

– Давай отвезу, – предложил Виталий.

– Спасибо. Не большой я барон, чтобы из-за меня каждый раз машину гонять. Дойду потихоньку.

– Ну-ну, – заговорщически подмигнул приятель. Онто давно заметил, что маршрут Николая с некоторых пор изменился.

– Это совсем не то, о чем ты думаешь, – с неподдельным возмущением ответил Цыганков, выходя за калитку.

– Вот и я говорю: не то, не то, а потом сразу – раз, и самое то!

– Ладно, пока уже, шпион.

– Давай. Счастливо добраться.

Николай пошел по темной неосвещаемой улочке, надеясь увидеть хотя бы свет в окнах знакомого дома. Да, да, хотя бы свет!

С некоторых пор он стал замечать, что даже мельком посмотрев на Светкино жилье, он чувствует себя значительно лучше. Настроение поднимается. На душе легче и спокойнее. И с надеждой шел Цыганков вперед, приглядываясь под ноги, чтобы обо что-нибудь не споткнуться.

Он уже почти поравнялся со знакомой усадьбой. В доме на веранде горел свет, «Забыли выключить?»

И вдруг он аж вздрогнул от неожиданности. Прислу-[пался. Так и есть. На другой стороне улицы на скамейке кто-то плакал. Николай медленно подошел.

Девочка-подросток, уткнувшись лицом в ладони, лила горькие слезы.

Боясь ее испугать, он как можно спокойнее спросил:

– Ты чего это горюешь?

– А вам какое дело? – приняла его в штыки девочка.

– Да так, – пожал Цыганков плечами. Видя, что его присутствие здесь нежелательно, он уже собрался уйти. И тут из двора напротив кто-то вышел. Знакомый, только немного огрубевший голос нетерпеливо позвал:

– Марина, где ты? Давай скорее в дом! Завтра вставать чуть свет, а я тебя караулю.

Николай стоял как вкопанный. Он мог сделать несколько шагов в темноту, и его бы уже никто здесь не заметил. Но он не сделал этого. Не захотел.

«Светка! Это она! В конце концов, сколько можно бегать друг от друга? Я же все-таки мужчина! Поэтому инициатива должна быть на моей стороне, – решительно подумал Цыганков. – Надо все выяснить раз и навсегда!»

Света вплотную подошла к скамейке, на которой сидела дочь.

– А это кто тут с тобой? – прищурилась она в темноту, разглядывая тень незнакомца. Хотела еще что-то добавить, но так и осталась стоять, открыв рот. Света узнала ЕГО!

Воцарилась неловкая тишина. Маринка перестала плакать. Естественно, ничего не понимая, она резко встала и направилась через улицу ко двору. До слуха взрослых только донеслось недовольное: «Нечего меня караулить, не маленькая!» Дальше звук хлопнувшей калитки и тишина.