Женщины дружно обернулись в сторону здания почты. Бабка Лукерья не преминула высказаться:

– Здоровый он с виду. Жениться надо – кричи! Нечего бирюком сидеть.

– Это он у нас не спросится, – заступилась Дарья Михайловна. – Чего людям надо? Так и лезут, так и лезут. – Недовольно качая головой, она покинула зашушукавшуюся еще сильнее компанию.

У дверей магазина два седеньких пенсионера помогали шоферу разгружать свежий хлеб. Мимо них проскользнула среднего роста молодица, повязанная темным платком.

Спустя некоторое время, купив хлеб, она вышла из магазина. На мгновение остановившись, поправила платок. И направилась по улице, мимо почты. Неожиданно она остановилась как вкопанная, а затем также неожиданно пошла, все сильнее и сильнее прибавляя шаг. И вскоре уже скрылась за поворотом улицы.

Кровь стучала в ее виски, ноги подкашивались, но молодая женщина не шла, а почти бежала. Достигнув красивого с резными ставнями дома, она быстро скрылась вс дворе. Ворвавшись в коридор, впопыхах закрылась на засов, будто за ней кто-то гнался. Уже в комнате, обессилев, рухнула она в переднем углу перед иконой Христа Спасителя. Сумка с хлебом покатилась по полу.

Женщина лежала и плакала. Красивое лицо ее заливали слезы. Потрескавшиеся от ветра губы шептали «Отче наш».

Трижды перекрестившись, она понемногу успокоилась. Вытирая кулаками огрубевших ладоней слезы, не мигая, уставилась в потолок. Растревоженные мысли походили на скачущих во весь опор лошадей: «Он! Это точно он! Значит, правду люди говорят о том, что приехал. Как увидела – думала, сердце выскочит! Люблю я его до сих пор. Прости меня. Господи! И всегда любила. С другим жила, а его любила! Грех! – Она снова размашисто перекрестилась. – Ты же знаешь. Господи, что Витька мне всю жизнь перекуверкал, гад. Одна радость осталась – Маринка. Да не виновато дате в том, что отец такой пакостью был. Чего это я так о покойнике? Прости, Господи…» – На высохшем, белом как мел ее лице снова появились бусинки слез. Она закрыла глаза, и вся жизнь вдруг пронеслась в памяти, словно один день…

…Школа. Подружки. Дома многочисленные братья и сестры. С малых лет бесконечная, нудная работа. Всех обстирай, накорми, уберись! Родителям за водкой некогда.

Николай Цыганков стал лучом света в ее однообразной, полной недетских хлопот жизни…

Теперь, не открывая глаз, она улыбнулась. Улыбнулась впервые за много лет. Улыбнулась, вспомнив, как когда-то давно несмышленой девчушкой бегала на первые свидания.

…Они встречались все чаще и чаще, пока, наконец, не поняли, что не могут друг без друга прожить и дня. И однажды, когда она, побросав дома многочисленные дела, примчалась к пруду с ивами на очередное свидание, он сказал ей те заветные слова. Сказал о том, что любит и не может без нее жить. Ах, как же приятно было это услышать!

Окончание школы уже не за горами. Им предстояло подумать о будущем. Николай собрался ехать в Рязань. А что могла она? Девчушка из многодетной семьи, у которой родители горькие алкоголики. Самое большее – это ПТУ в райцентре, за тридцать километров от Глазовки.

Как им не хотелось расставаться! Но черный день настал.

Если бы они тогда, еще до разлуки, переспали, то, может, все повернулось бы по-другому.

А так… Николай уехал в Рязань. Она же стала учиться в ПТУ На выходные ездила домой. Благо, было близко.

А еще были полные нежных слов письма. Они, как целебный бальзам, смазывали болезненные раны разлуки. Они были неразрывной ниточкой, связывающей через огромные расстояния два любящих сердца.

Но только в сказках всегда бывает хороший конец.