Грегори раздвинул губы в безрадостной улыбке.

– Во всяком случае, не мы. Что осталось от Америки? Полтора десятка Территорий, Тёмные зоны и мёртвые города.

Варламов пожал плечами:

– В России не лучше.

Он поднялся наверх и ещё на лестнице перестал думать о войне – дело прошлое. Войдя в комнату, огляделся.

Тени ветвей качались по белым стенам. В зеркальном шкафу отражались окна, и в их глубине тоже колыхалась зелёная листва дубов. Между окон стоял белый комод – ручки ящиков сияли золотом, словно первые листья осени слетели в комнату.

На стене висела картина в коричневой рамке. Варламов подошёл ближе – это оказалась искусно сделанная фотография. С неё улыбалась девушка с уложенными в сложную причёску золотыми волосами.

И сердце Варламова забилось чаще: так же выглядела его мать, когда приехала в Россию – он хорошо помнил её девичье фото из бережно хранимого альбомчика… Не сразу сообразил, что на фотографии всё-таки другая женщина.

Из замешательства его вывел донёсшийся снизу телефонный звонок, а потом окрик Грегори:

– Эй, Юджин! Это тебя.

Варламов сбежал по лестнице и взял трубку.

– Привет, – сказал в ухо возбуждённый голос Сирина. – Ты как? Меня целый час допрашивал какой-то тип из Колумбуса. С переводчиком, сам в штатском, но чувствуется военная косточка. Всё ему выложи – и про базу, и зачем сюда прилетели. Ну, про базу я наплёл с три короба, всё равно никто не проверит. А зачем полетели?.. Не всё же ему рассказывать. Пришлось сказать, что в поисках политического убежища. Тут он прямо просветлел. А потом репортёры налетели, ещё час мутузили…

Варламов рассмеялся:

– Успокойся! Эк тебя взвинтили, Миша. Как устроился?

– Ничего. – Сирин заговорил помедленнее. – У двух старых леди. Объясняемся в основном на пальцах, ну и словарь я с собой прихватил. У них масса дел по дому: надо чинить краны, канализацию, ещё кое-что. Предложили комнату и кормёжку за эту работу. Я согласился, надо пока осмотреться…

Он осёкся, наверное вспомнив, что не даёт Варламову слова сказать.

– А ты как?

– Тоже были репортёры. На каких условиях живу, пока не знаю. Развлекаю старого джентльмена. Есть ещё молодая леди, но она уехала.

– Красивая? – осведомился Сирин.

– Да нет. Лицо длинное, челюсть выдаётся. На меня глядит, будто хочет засунуть в какой-нибудь моющий агрегат и выстирать хорошенько.

– Ну-ну, – хихикнул Сирин. – Ладно, пойду краны чинить. Да, номер моего телефона запиши.

Возле аппарата лежал блокнот и ручка. Варламов записал номер, оторвал листок и в очередной раз подивился, как тут всё было удобно устроено.

Чем же он займётся в Америке? Мастер из Варламова был никакой, не чета Сирину. Да в доме ничто и не нуждалось в ремонте: видимо, за этим следил Грегори.

Варламов походил по гостиной, глазея на кухонные приспособления, видеоаппаратуру, хитро расставленные колонки. Подошёл к книжным полкам, на видном месте стояла Библия. Варламов взял книгу и открыл наугад.

«Бытие», глава 39, история Иосифа в Египте.

Варламов улыбнулся и поставил Библию на место. То, что случилось с ним, действительно походило на судьбу Иосифа: оба неожиданно оказались в чужой стране. Правда, Варламова не продали в рабство, и современная техника управилась с перемещением быстрее – всего за четыре часа. Но если он новый Иосиф, то где жена Потифара?..

Послышался звук подъехавшей машины, и настроение Варламова упало, когда увидел в окно жёлтый автомобильчик Джанет. Впрочем, её приветственное «Хай!» прозвучало на этот раз дружелюбнее.

– Поехали, – сказала она, войдя в гостиную.

– Куда?

– Тебе предлагают работу. С погрузчиком справишься?