– Я приглашаю тебя на обед, – сказал Вальс, продолжая пристально смотреть на него, словно оценивая впечатление, которое эти слова произведут на Кортеса, – там будут мои сыновья, Консул, Понс, торговец Серра, Жузеп Валлериола и Пере Онофре Агило – он в городе проездом и расскажет нам кое-что интересное. Пиршество тебе понравится.

Шрам не знал, как выпутаться из щекотливой ситуации: сказать собеседнику, что у него назначена встреча с исповедником, он не мог, как и придумать убедительную причину, чтобы отклонить любезное приглашение, потому что Вальс мог что-то заподозрить. К тому же Рафел боялся, что, коли отложит разговор о долге брата на другой раз, старейшина не будет к нему так благосклонен. Нет, такой счастливый случай, буквально свалившийся с неба, упускать никак нельзя. Плохо только, что не будет возможности предупредить отца Феррандо о непредвиденных обстоятельствах, если Вальс не оставит его одного. Сказать, что идешь ранним утром поболтать с отцом-иезуитом, значит подтвердить ненужные подозрения на свой счет. Особенно если Дурья Башка уже успел переговорить с Габриелом. «Я не могу отказаться от приглашения. Отец Феррандо доверяет мне и уже доказал это. Как только я расскажу ему, что произошло, он все поймет. Кроме того, приглашение к Вальсу наверняка позволит узнать что-нибудь такое, на что я и надеяться не мог».

Габриел Вальс никогда не приглашал ювелира к себе в сад, хотя на обедах и ужинах, которые он там устраивал, побывал едва ли не весь квартал. А отец Феррандо однажды во время исповеди обронил, что, как ему рассказал кое-кто из инквизиции, там подозревают, что на этих сборищах обсуждают вопросы иудейской веры и обучают молодежь закону Моисееву. Теперь же у Шрама появлялась возможность точно все разузнать. Все знают, что Вальс Мажор купил этот сад пару лет тому назад, когда торговля стала приносить ему прибыль, и в качестве арендаторов этой земли он хотел видеть кого-нибудь из своего рода. Но найти семейную пару, согласную возделывать огород с садом, было не так-то просто. На предложение Габриела откликнулись Пеп Помар и его жена Микела Фустер, оба родом из Порререс. У тетушки Микелы на растения была легкая рука, а цветы, посаженные ею, вызывали всеобщую зависть. Ее розы были мясисты, их бутоны распускались внезапно и источали сладкий, дурманящий аромат, наполнявший всю округу, так что казалось, этот благоуханный воздух оказывает исцеляющее воздействие на людей, утишая склоки и смягчая разногласия. Среди этих райских ароматов, в восхитительной тени виноградной лозы Габриел Вальс накрывал в праздничные дни стол для гостей, которые наслаждались обильным угощением и тихим очарованием этого места. За трапезу садились не только члены семьи и их друзья, но те, кого приглашали особо: путешественники, заехавшие на Майорку, городские торговцы-христиане, которые вели дела с обитателями квартала, так что совершенно напрасно злые языки утверждали, что это сугубо еврейские сборища.

Шрам тут же решил, что дожидаться встречи с отцом Феррандо – значит упустить те выгоды, которые сулит приглашение Вальса, и проворонить счастливый случай. Он так много слышал об этих застольях, что его разбирало любопытство самому посмотреть, так ли свежи и хороши овощи тетушки Микелы, как все говорят, и желание понежиться в ажурной тени винограда, которой был столь горд хозяин сада.

Во время мессы, сидя возле Вальса, Кортес внимательно следил за ним. Ему показалось, что тот мыслями был далеко от происходящего в церкви, лишь по необходимости изображая внимание. После окончания церемонии, чтобы все могли видеть, что Шрам пришел вместе с Вальсом, он придержал шаг, пропустил торговца вперед и предложил ему святую воду, как это делали обычно менее знатные горожане по отношению к стоящим выше их в обществе или юнцы перед людьми старше их. Габриел Вальс был почти на двадцать лет старше ювелира и пользовался в их квартале большим уважением. Его репутация человека справедливого, сведущего во многих областях вышла далеко за пределы улицы Сежель, а когда многие новообращенные христиане после 1435 года оставили квартал, знатные люди со всего города нередко искали встреч с Вальсом, чтобы предложить ему торговые сделки или занять у него денег.