— Компанией управляла твоя мать? — поинтересовался Беркут.

— Поначалу — да. Но она ни чёрта не смыслит в бизнесе. И этим, конечно, воспользовались. — девушка презрительно фыркнула, — сколько раз я ей говорила, что этот её козёл нас обворует! Да толку, у неё, видите ли, любовь была большая.

— Ну, тот, кто хочет быть обманутым, непременно им будет. — заметил Паша, облокотившись обеими руками о забор, который держался на честном слове, и от его веса опасно заскрипел, накренившись вглубь двора.

Время поджимало, он уже безбожно опаздывал на совещание, а ведь сегодня должна решиться важная сделка с иностранными партнерами. Но что-то удерживало мужчину, не мог он сесть в тачку и уехать, бросив Белку с её напрягами. Вот на хрена оно ему надо? Своего головняка хватало, впрягаться в чужие проблемы он не собирался. И всё равно спросил:

— Чё это за козёл-то хоть? Зовут его как?

— Антон какой-то там. — отмахнулась она, оглянувшись на крыльцо, и, увидев стоявшую там мать, понизила голос, — в общем, тебе не стоит этим голову забивать. Я как-нибудь сама разберусь. Спасибо, что подвёз.

— И всё? — насмешливо уточнил Павел, окинув её откровенным взглядом.

Изабелла вздохнула. Ну, очень не хотелось, чтобы он уезжал, но не просить же у него номер мобильного! Вчерашний вечер и сегодняшнее утро приподняли ей настроение, да и Белка не сомневалась, что ночью ничего плохого не случилось. Не настолько же она была пьяна, чтобы не запомнить, если бы они с Беркутом очутились в одной постели! Правда, было загадкой, почему она проснулась в нижнем белье, а платье нашлось в ванной. Щеки заалели от смущения. Он ведь видел её почти голой!

— Там моя мать. — нехотя кивнула через плечо девушка, и, подойдя к Павлу, обняла за шею. — спасибо, в общем, ты сам всё понял. Я тебе хлопот доставила, да? Ты же куда-то торопился?

Но он не отстранился, руки его легли на её поясницу, и Белка вновь ощутила, как же приятно было чувствовать его объятия. Ну, и что, подумаешь, знакомы они всего день! Есть такие люди, с которыми сразу раскрываешься, испытываешь странное расположение к человеку. Именно это сейчас с ней и произошло. Она прижалась к Беркуту, ища его тепла, словно маленький птенчик, прячущийся под надежным крылом большого орла.

На языке назойливо вертелись еще какие-то слова, но оклик Ангелины застал их с Павлом врасплох.

— Белка!

— Ну… Пока. — с сожалением взглянув в лицо Паши, Белла приподнялась и чмокнула его в щеку, с наслаждением вдохнув аромат пены для бритья и прогретой солнцем кожи.

В его глазах она прочла недоумение. Смотрел он мимо неё, во двор, и она поняла, что внимание Павла привлекла её мать. Девушка убрала с его шеи руки, и обернулась. Геля, застыв на крыльце, тоже пристально взирала на папика, и это отчего-то неприятно кольнуло в сердце. Вернее, то, что эти двое были, так были поглощены взаимным разглядыванием, а о ней совершенно забыли.

— Ладно, я пошла. — сухо сказала Белка, с раздражением толкнув калитку.

— Чё, и на чашку кофе не пригласишь? — крикнул ей вслед Павел.

Она замедлила шаг. И с чего это вдруг решил напроситься в гости, уж не потому ли, что мать ему приглянулась?! Эта мысль вызвала у Беллы нервный смешок. Ангелина в свои тридцать восемь была еще очень красивой, эффектной натуральной блондинкой с точеной фигурой, и мужики на неё пялились постоянно. Обидно, да, что и Павел повёлся на мать.

— Прости, у нас кофе нет. И угощать нечем! — не оглядываясь, возразила она, взбежала на крыльцо, и прошипела, оттесняя Гелю в сенцы, — мам, ты бы хоть в порядок себя привела! Разгуливаешь в халате!