И это при том, что сама возможность «не зависеть от традиции» все яснее осознается как иллюзия и несбыточная мечта. Стремление искусным образом нейтрализовать, «обезвредить» властную силу культурного предания проявляется в современных попытках заменить концепт традиции понятием интертекстуальности. Говоря о пафосе «независимости от традиции», мы, разумеется, имеем в виду не отрицание любых связей с предшественниками (неизбежность этих связей ныне признана почти всеми), а характерное для творцов авангардной и поставангардной ориентации нежелание признавать положительное значение осознанной верности культурному наследию.

Генис А. Вид из окна // Новый мир. 1992. № 8. С. 219.

См.: Роднянская И. NB на полях благодетельного абсурда // Новый мир. 1992. № 8. С. 227.

Лейдерман Н., Липовецкий М. Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме // Новый мир. 1993. № 7. С. 235.

Лейдерман Н.Л. Траектории «экспериментирующей эпохи» // Вопросы литературы. 2002. № 4; Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950—1990-е годы: В 2 т. М., 2003; Лейдерман Н.Л. Постреализм: Теоретический очерк. Екатеринбург, 2005 и др.

Гораздо большей свободой в этом плане располагала концепция «метареализма», предложенная в 80-е годы М. Эпштейном. О ней будет сказано ниже.

См.: Тюпа В.И. Поляризация литературного сознания // Literatura rosyjska XX wieku. Nowe czasy. Nowe problemy. Seria «Literatura na pograniczach». № 1. Warszawa, 1992. Позднее гипотеза о неотрадиционализме будет разрабатываться в других трудах ученого (см. ниже).

Примечательно, что именно это слово проскальзывает в вышеупомянутых размышлениях Лейдермана и Липовецкого о постреализме: «Не резонно ли будет предположить, что разворачивание “смыслоцентричной” парадигмы размечает изнутри объем новой культурной эпохи. <…> И может быть, вся эта новая эпоха будет отмечена адогматическим неотрадиционализмом?» (Новый мир. 1993. № 7. С. 249).

Мы считаем необходимым различать тип творческого сознания (как своего рода матрицу базовых аксиологических ориентаций) и мировоззрение (как систему определенных взглядов и верований). С этой точки зрения тип сознания первичен по отношению к мировоззрению, которое может быть понято как конкретное социокультурное наполнение, реализация исходных ментальных установок.

Тюпа В.И. Постсимволизм: Теоретические очерки истории русской поэзии XXвека. Самара, 1998; Тюпа В.И. Литературам ментальность. М., 2008.

В. Хализевым, И. Есауловым, Н. Дзуцевой, Н. Грякаловой, М. Хатямовой, Е. Тырышкиной и некоторыми другими.

^>АХализее В.Е. Теория литературы. М., 2005. С. 375; Введение в литературоведение. 4-е изд./ Под ред. Л.В. Чернец. М., 2011. С. 577–583.

От лат. convergens – сходящийся, сближающийся.

^>{Блок АЛ. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 8. М., 2010. С. 160.

«…В соцреализме, в отличие от мучительного, пугающего, сумбурного хаоса модернизма, вновь воцарялся космос. Космос даже не нормативный, а скорее директивный. Космос, убивающий ищущую мысль и не допускающий отступления от канона» (.Лейдерман Н., Липоеецкий М. Жизнь после смерти… // Новый мир. 1993. № 7. С. 236).

Вяч. Иванов. По звездам. Борозды и межи. М., 2007. С. 201. О воспоминаниях Д. Максимова говорится в статье Н. Лейдермана и М. Липовецкого (Там же. С. 161).

Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. Т. 2. М., 2010. С. 25.

Баратынская Ж. Поэтика «вечного возвращения» Арсения Тарковского как феномен конвергентного сознания: Дисс. на соискание ученой степени доктора философии. Гамбург, 2011. С. 86.

О различиях между традицией и так называемой традиционностью см.: Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. М., 2012. С. 76–82.

От фр. passe – прошлое.

Массовая литература, в любую эпоху количественно преобладающая и составляющая инерционное поле словесности, в данном случае не берется в расчет.

Толмачев В.М. Рубеж XIX–XX веков как историко-литературное и культурологическое понятие // Зарубежная литература конца XIX – начала XX века: В 2 т. М., 2007. Т. 1. С. 6. Процитированные слова относятся к общеевропейскому культурному процессу. Применительно к российским реалиям сказанное о мировой войне можно распространить и на революцию.

Пройдет совсем немного времени, и только что обретенная неклассическая свобода будет стиснута в Советской России стальным обручем официальной идеологии. В. Тюпа: «Свобода и ответственность – неотъемлемые характеристики человеческого присутствия в мире: свобода без ответственности – это произвол тирана, ответственность без свободы – это бесправие жертвы. Однако XX столетие драматически их развело…» (Тюпа В.И. Литература и ментальность. М., 2008. С. 184).

Толмачев В.М. Рубеж XIX–XX веков… С. 8.

Данное утверждение относится к эпохальному литературному сознанию, взятому как целое, и, конечно, не исключает инициируемых отдельными писателями и литературными фракциями попыток возродить/продолжить классическую традицию в ее домодернистской модификации либо подвергнуть искусство слова вторичной нормативизации по образцу классицизма (см. об этом ниже).

Ср. с представлением О. Мандельштама (эссе «Скрябин и христианство») о художнике как о «вольноотпущеннике» {Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. Т. 2. М., 2010. С. 37).

«Готовое слово» – понятие, введенное в научный оборот А.Н. Веселовским и получившее статус устойчивого термина благодаря трудам М.М. Бахтина и А.В. Михайлова.

Тюпа В. И. Литература и ментальность. С. 180.

В. Тюпа говорит об этом как об «исторически неизбежной поляризации модусов сознания (и общественного, и личного)» (Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 218).

Там же. С. 112.

Распространенный взгляд на акмеизм как на сравнительно консервативное и близкое к неоклассицизму течение нисколько не отменяет общего постклассического характера творчества поэтов акмеистской формации. Вопрос о связи акмеизма с неотрадиционализмом будет рассмотрен ниже.

См.: Клинг О.А. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910-х годов: проблемы поэтики. М., 2010. С. 35–40.

Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 217.

К выделяемым В. Тюпой трем «рукавам» модернистского «русла» мы считаем целесообразным добавить четвертый (см. ниже).

Здесь мы в значительной мере опираемся на разработанную В. Тюпой концепцию постсимволистской парадигмы художественности, дополненную и углубленную в последующих работах ученого компаративно-риторической теорией о четырех типах дискурсивности (см.: Тюпа В.И. Дискурсные формации: Очерки по компаративной риторике. М., 2010; в этой книге закладывается теоретическая база для выявления неотрадиционального «вектора» не только в рамках постсимволизма, но и в контексте всего неклассического периода русской словесности).

От лат. divergere – отклоняться, расходиться.

В. Тюпа так говорит про эту линию исканий: «В русской литературе, несмотря на свою отверженность со стороны официальной культурной политики, она продолжается в 30-е годы обэриутами, а во второй половине века – лианозовцами, концептуалистами и другими авторами “постмодернистской” ориентации» (Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 119).

Ориентация на докризисную органичность письма вовсе не означала тяготения к содержательной идилличности, могла сочетаться с трагической экспрессией, с сатирой, с энергией протеста, гражданской скорбью и проявлялась скорее в сознательном или невольном сопротивлении тому глобальному усложнению культурно-эстетического сознания, которое произошло на рубеже XIX–XX веков. В ряде случаев такая установка смыкалась и частично совпадала с новым нормативизмом.

Понятие, введенное в культурно-философский обиход Вяч. И. Ивановым и ныне используемое В.И. Тюпой для обозначения ментальных интенций, противоположных солидаризму, диалогичности и конвергентности.

О том, почему, несмотря на многоаспектность явления, мы предпочитаем термин, подчеркивающий приоритетность связи с традицией, будет сказано ниже. О преимуществах номинаций «традициональный» и «неотрадициональный» в сравнении с такими обозначениями, как «традиционный» и «традиционалистский», речь шла в разделе «К вопросу о терминах».

«…Неотрадиционализм… до сего времени не вполне осознан как цельное, парадигматическое явление в искусстве XX века» (Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 188). Некоторые концепции начала XX века («новый классицизм» у В. Жирмунского и К. Мочульского, «неореализм» и «синтетизм» у Е. Замятина) довольно близко подходили к интересующему нас явлению, но назвать их вполне релевантными неотрадиционализму не представляется возможным.

См., например: Смирное И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977; Он же. Психодиахронологика. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1995.

В дальнейшем мы постараемся не злоупотреблять подобными графическими «усилениями» – хотя бы потому, что термин «Традиция» (с прописной буквы) активно используется последователями идей Р. Тенона, от которых мы считаем необходимым дистанцироваться.

По В. Хализеву, «…опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования…» (Хализее В.Е. Теория литературы. М., 2005. С. 363).

По мысли В.В. Аверьянова, «традиция… не может рассматриваться как диалектическая пара (противоположность. – О. С.) инноваций… а вбирает их в себя как оттенки и градации своего фундаментального качествования…» (Аверьянов В. В. Традиция и динамический консерватизм. М., 2012. С. 132).

Подробнее об этом см. в работе: Аверинцев С. С., Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер 77. А., Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания: Сб. статей. М., 1994. С. 3–38.

Аверинцев С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. См. также: Михайлов А.В. Методы и стили литературы. М., 2008.

Подробнее об этом в коллективном исследовании: Аверинцев С. С., Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер П. А., Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания: Сб. статей. М., 1994. С. 3—38.

Лотман Ю.М. Архаисты – просветители // Тыняновский сборник. Вторые Тыняновские чтения. Рига, 1986. С. 194.

Бройтман С.Н. Историческая поэтика // Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004. Т. 2. С. 190.

Лотман Ю.М. Архаисты – просветители. С. 195.

Не путать с модернизмом конца XIX – начала XX века.

То, что подобные интенции косвенно способствовали созреванию деструктивных и нигилистических умонастроений, – отдельная тема, которой мы коснемся ниже.

«Европейскому человечеству открылось… многообразие языков, культур и времен. <…> Все… пришло в движение и вступило в процесс активного взаимодействия и взаимоосвещения» (Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 400).

Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. С. 400–401.

Аверинцев С.С. Связь времен. // Собрание сочинений / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. Киев, 2005. С. 276.

«Родное и вселенское» – название одного из главных сборников философской прозы Вяч. Иванова. Примечательно также мандельштамовское определение акмеизма как «тоски по мировой культуре».

Хализев В.Е. Теория литературы. С. 364.

Михайлов А.В. Методы и стили литературы. М., 2008. С. 93.

Михайлов А.В. Методы и стили литературы. С. 104.

Аверинцев С. С. Связь времен. С. 269.

Михайлов А.В. Методы и стили литературы. С. 104.

Аверинцев С. С. Связь времен. С. 278.

Там же, С. 276.

Аверинцев С.С. Связь времен. С. 278.

Есаулов ИЛ. Традиция в литературе // Введение в литературоведение. 4-е изд. / Под ред. Л.В. Чернец. М., 2011. С. 578.

Период с конца XVIII века до постсимволистского размежевания 1910-х годов В. Тюпа называет эпохой креативизма.

Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. М., 2012. С. 157.

Там же. С. 159.

Хализее В.Е. Теория литературы. С. 366.

Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 272.

Наиболее показательны в этом плане эссе Элиота «Традиция и индивидуальный талант» и книга Гадамера «Истина и метод». С другой стороны, знамением времени может быть названо и учение Р. Генона, реабилитирующее «примордиальную» (т. е. исконную, архаическую) традицию, по сути противостоящую традиции культурной.

Толерантный ко всему на свете постмодернизм исподволь обесценивал Традицию тем, что отказывался принимать ее слишком всерьез (как реальность, налагающую на субъекта определенную ответственность). Данный факт определенно ставит постмодернистское сознание в один ряд с другими контртрадици-онистскими движениями неклассической эпохи.

У Ролана Барта это умонастроение впоследствии выльется в разработку концепции неизбежной принудительности и тоталитарности языка.

Имеется в виду позиция, противоположная бахтинскому «неалиби в бытии».

Р. Барт, как известно, предлагал ввиду «смерти автора» (свершившейся дезавуации роли творца в создании текста) использовать понятие «скриптор» (т. е. пишущий).

См. об этом: Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. С. 199–210.

Там же. С. 199–200.

«Уединенное сознание» – понятие, введенное в философско-литературный оборот Вяч. И. Ивановым и используемое В.Тюпой для обозначения ментальной подосновы дивергентного «дискурса свободы».

В данном случае понятие «релятивность» берется нами в значении, близком к релятивизму. Однако в принципе такое сближение не является обязательным (см. об этом ниже).

Аверьянов В. В. Традиция как методологическая проблема в отечественной культурологии XX века: Автореф. дисс… д-ра философских наук. М., 2011. С. 6, 18.

«Предание и предания» – название важнейшей традициологической работы В.Н. Лосского.

Основываясь на господствующем в церковно-христианской мысли понимании культурного творчества как раскрытии, выявлении того, что изначально дано (ср. с романтико-креативистской доктриной достраивания и восполнения Божьего творения), мы считаем возможным различать а) сущностное содержание наследуемого, исключающее кардинальное изменение, дополнение или «прогресс», и б) исторические формы (инструментарий) культурного мышления, предполагающие эволюцию и методологическое многообразие.

Флоровский Г., прот. Догмат и история. М., 1998. С. 12. Ср. с другим суждением Флоровского: «…сама по себе “древность” еще не доказывает истинности» (Там же. С. 377).

Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. С. 77.

См.: Ерасов Б. С. Социально-культурные традиции и общественное сознание в развивающихся странах Азии и Африки. М., 1983. С. 10, 11.

Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 111.

См.: Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. С. 403–404.

Имеется в виду постулируемое Т.С. Элиотом (в эссе «Традиция и индивидуальный талант») «ощущение прошлого не только как прошедшего» (Элиот Т.-С. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв. М., 1987. С. 170–171).

Тюпа В.И. Литература и ментальность. С. 189.

Элиот Т.-С. Там же. С. 171.

Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1. Таллин, 1992. С. 201–202.

Аверинцев С. С. Крещение Руси и путь русской культуры // Контекст. М., 1990. С. 64.

Пастернак Б. Доктор Живаго. М., 2012. С. 14.

Заглавие подраздела подразумевает отсылку к названию уже упоминавшейся выше работы B.H. Лосского – «Предание и предания» (1952).

Есаулов ИЛ. Традиция в литературе // Введение в литературоведение. 4-е изд. / Под ред. Л.В. Чернец. М., 2011. С. 577.

Термин «тезаурус» (комплекс понятий, образующих смысловой каркас той или иной области знания) этимологически восходит к греч. thesauros (сокровище, сокровищница).

По мысли одного из крупнейших современных писателей-неотрадиционалистов О. Седаковой, интериоризированная традиция есть «предмет… глубочайшего одобрения: то, чему можно принадлежать» и «то, чему хорошо принадлежать» (Седакова О.А. Четыре тома. Moralia. М., 2010. С. 375).

Аверьянов В.В. Традиция как методологическая проблема в отечественной культурологии XX века. С. 13.

^>ъЭрн В.Ф. Борьба за Логос // Сочинения. М., 1991. С. 98.

Хализев В.Теория литературы. С. 365.

Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. Т. 2. М., 2010. С. 52.

Иванов Вячеслав. Родное и вселенское. М., 1994. С. 121–122.

Аверьянова В.В. Традиция и динамический консерватизм. С. 6.

Лихачев Д.С. Прошлое – будущему: Статьи и очерки. Л., 1985.С.52.

Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв. М., 1987. С. 172.

Там же. С. 175.

^>1 Аверьянов В.В. Традиция как методологическая проблема… С. 16.

Аверьянов В.В. Традиция как методологическая проблема… С. 16.

«Исконная Традиция» в геноновском понимании неминуемо оказывается противоположностью культурной истории человечества. Не будет преувеличением сказать, что это традиция минус история.

Аверьянов В.В. Традиция как методологическая проблема… С. 18.

предания как тема поэзии и мысли Вяч. Иванова» (Вячеслав Иванов – Петербург – мировая культура: Мат-лы междунар. науч. конф. Томск – Москва, 2003).

Ср. с формулировкой прот. Г. Флоровского: «…величайшая из человеческих традиций – культура, – в которой встречаются достижения предыдущих веков… соединяясь в единое целое» (Флороеский Г. Догмат и история. М., 1998. С. 61).

Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. С. 78.

См. статьи Мандельштама: «Скрябин и христианство», «Слово и культура». Ср. с высказыванием Т.С. Элиота: «…культура Европы как таковой, – культура христианская…» (Элиот Т.С. Избранное. Т. I–II. Религия, культура, литература. Т. 1. М., 2004. С. 262).

Интересно, что С. Аверинцев (по свидетельству целого ряда мемуаристов) называл себя «средиземноморским почвенником».

Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 262.

Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. Т. 2. М., 2010. С. 85.

Элиот Т.С. Избранное. Т. 1. С. 176. См. также: Ушакова О.М. Единство европейской культуры как «европейская идея» Т.С. Элиота // Вестник Пермского ун-та. 2009. Вып. 2. С. 62–69.

Элиот Т.С. Избранное. Т. 1. С. 176. См. также: Ушакова О.М. Единство европейской культуры как «европейская идея» Т.С. Элиота // Вестник Пермского ун-та. 2009. Вып. 2. С. 62–69.

Имеется в виду известный тезис Достоевского (из Пушкинской речи 1880 года) о «всемирной отзывчивости» русской души.

Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем. Т. 2. С. 38.

Р. Гальцева в связи с этим употребляет термин «футуро-пассеизм». И. Роднянская (в полемике с апологией архаических структур сознания у композитора и философа Вл. Мартынова) использует понятие «архео-авангардизм», а В. Аверьянов предпочитает термин «постмодерный традиционализм» (см.: Гальцева Р., Роднянская И. К портретам русских мыслителей. М., 2012. С. 672).

Период, охватывающий (по К. Ясперсу) приблизительно 800–200 годы до н. э.

Понятие-характеристика, введенное в историко-эстетический обиход А.Н. Веселовским.

Анализ традициологических воззрений Э. Шилза и Е. Шацкого см. в работе: Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. С. 192–199.

См.: Манхейм К. Диагноз нашего времени // Консервативная мысль. М., 1994. С. 593–597.

См.: Шацкий Е. Традиция: Обзор проблематики // Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990. С. 365–382.

Одно из убедительных воплощений современного подхода к традициологии – работа С.М. Сергеева «Творческий традиционализм как направление русской общественной мысли 1880–1890 гг.» (в кн.: Российский консерватизм в литературе и общественной мысли XIX века. М., 2003. С. 35–61).

Аверьянов В.В. Традиция как методологическая проблема… С. 21, 23.

Так, Бердяев считал себя непримиримым оппонентом Флоренского, а Флоровский и В. Лосский в целом ряде вопросов кардинально расходились с С. Булгаковым.

Живое предание. Православие в современности. М., 1997.

Продолжение цитаты: «…кто входит в общение с искусством… понимает, что он не одинок: его вводят в некую общность, которая необозрима…» (Седакова О.Л. Четыре тома. Moralia. С. 330). Ср. с утверждением Мандельштама: «…теперь всякий культурный человек – христианин…» (Полн. собр. соч. и писем. Т. 2. С. 50).

«…Предание объемлет собой всю жизнь Церкви настолько, что и самое Св. Писание является лишь одною из форм его… Новое Писание Церкви, то есть по утере старых книг, стало бы таким же священным…» (Иеромонах Софроний. Старец Силуан. Париж, 1952. С. 39).

В этой связи можно вспомнить не только герменевтическую концепцию Гадамера или идею М. Бахтина о диалогически-обусловленной, «отвечающей» природе любого высказывания, но и, например, сформулированный Л. Витгенштейном закон «дверных петель»: «Вопросы, которые мы ставим, и наши сомнения основываются на том, что определенные предложения освобождены от сомнения, что они словно петли, на которых вращаются эти вопросы и сомнения. <…> Если хочу, чтобы дверь поворачивалась, то петли должны быть неподвижны» (Витгенштейн Л. О достоверности // Вопросы философии. 1991. № 2. С. 67–120).

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 372.

См.: Аверинцев С.С. Древнегреческая поэтика и мировая литература (в его книге «Поэтика древнегреческой литературы». М., 1981); коллективное исследование: Аверинцев С. С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика; Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994; Бройтман С.Н. Историческая поэтика // Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004. Т. 2.

См.: Тюпа В.И. Дискурсные формации. М., 2010. С. 100–141.

служения и ответственности, идеи солидарности, иерархичности и др.) достаточно полно проанализированы в трудах А.В. Михайлова, С. Аверинцева, С. Бройтмана.

В. Тюпа убедительно показывает некорректность такого рода антитез, однако проводимое им объединение рефлективного традиционализма и социалистического реализма в рамках одного («нормативно-ролевого») типа ментальности / дискурсивности косвенно свидетельствует если не о недооценке сущностных основ традиционалистского сознания, то по меньшей мере о приоритетном для ученого значении коммуникативных стратегий исторического традиционализма по сравнению с метаисторическими, над-коммуникативными, базовыми установками традиционального аксиологического мышления.

См. маяковедческие работы А. Жолковского, Ю. Карабчиевского, а также исследование: Скляров О.Н. Маяковский и Игорь Северянин: историко-культурные реминисценции в контексте ранней поэзии: Автореф. дисс… канд. наук. М., 1994.

Эти особенности хлебниковских художественных стратегий обстоятельно проанализированы О. Седаковой в статье «Контуры Хлебникова» (Седакова О.А. Четыре тома. Poetica. С. 290–322).

О редкостном сочетании в мандельштамовских стихах взрывного динамизма и смыслоцентричности писали многие исследователи (Н. Струве, С. Аверинцев, И. Сурат и др.).

См.: Аверинцев С.С. Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова // Поэты. М., 1996. С. 165–189.

Из соображений схематической наглядности мы умышленно упрощаем здесь реальную картину, абстрагируясь от ситуативных перепадов и колебаний художественного сознания. Применительно к практической конкретике творчества разграничения такого рода, разумеется, требуют детального анализа конкретных текстов.

Взгляд, ставший для одних чуть ли не победоносным методологическим открытием (в постмодерне), а для других – поводом к тотальному неприятию всей постклассической духовности как безнадежного отпадения («апостасии») от вечных ценностей и священных начал культуры.

Иванов Вячеслав. Размышления об установках современного духа // Собр. соч. Т. 1–4. /Подред. Д.В. Иванова и О. Дешарт. Брюссель, 1971–1987. Т. 3. С. 281.

К. Манхейм, предвидевший эту путаницу, предлагал обозначать потенциальную относимость явления к разным оценочным системам с помощью терминов «реляционирование», «реляционность», которые подразумевают не произвольный характер суждения (релятивизм), но познавательное «приближение к подвижному объекту с подвижных позиций» (Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 87). Понятие «реляционности» впоследствии активно использовал Ю. Лотман (в кн. «Структура художественного текста» и других работах).

Левин Ю.И., Сегал Д.М., Тиметик Р.Д., Топоров В.Н., Цивъян ТВ. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian Literature. Vol. 7–8. Amsterdam, 1974.

См., например: Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950—1990-е годы: В 2 т. М., 2003.

Продолжение цитаты не менее важно: «Специфика неклассической бахтинской онтологии, составляющая своего рода ключ к неотрадиционализму, в том, что онтологическая основа мира мыслится не бессубъектно-объективной, а интерсубъективной» (Тюпа В. Литература и ментальность. С. 226).

ринбург, 1992. С. 20–22.

Концепт «срединности», кроме указания на промежуточное положение нового традиционализма, отсылает также к образу центра, сердцевины (ер. с названием известного труда X. Зедльмайра «Утрата середины»). Тема центра, центростремительности, опирающаяся на образ сердца, – одна из ключевых в эссеистике О. Седаковой (см., например: Седакова О. Четыре тома. Moralia. С. 106–107).

0 конкретных исследованиях и идеях Жирмунского, Замятина, Келдыша и других речь пойдет далее.

Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. С. 107. Далее все ссылки на это издание даются в тексте, в скобках после цитаты с указанием «ТЛ» и страницы.

Анализ классицистских тенденций в русском модернизме см. в кн.: Клинг О.А. Влияние символизма… С. 35–81.

Символизм, по мнению Жирмунского, продолжал именно романтическую линию.

См. статью «О поэзии классической и романтической».

См.: Вейдле В. Петербургская поэтика // Вопросы литературы. 1990. № 7. С. 108–127; Кузмин М. О прекрасной ясности. Заметки о прозе //Аполлон. 1910. № 4. С. 5–10.

См.: Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Избр. статьи. М., 1995. С. 286–304.

См.: Тюпа В.И. Теория художественного дискурса // Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. Т 1. М., 2004. С. 77–83,101–106. Ср. у М. Гаспарова: «…так или иначе, вся поэтика модернизма оказывается рассчитана на активное соучастие читателя: искусство чтения становится не менее важным, чем искусство писания…» (Гаспаров М.Л. Русская поэзия серебряного века: 1990–1917. М., 1993. С. 17).

Следует отметить, что если исходная автономность сознаний и отсутствие готового общезначимого «шифра», гарантирующего взаимопонимание, – это общая ситуация для всех неклассических коммуникантов (авторов и читателей), то взаимная устремленность к диалогу, ответственный и бескорыстный поиск точек соприкосновения – это отличительная черта именно носителей «конвергентного сознания» (В. Тюпа).

Только при дивергентно ориентированном восприятии читатель делает это самочинно и произвольно, а при конвергентно (диалогически) направленном – старается учитывать интенции автора.

В исследованиях последних десятилетий та или иная степень близости к неоклассицизму констатируется у таких разных по своим устремлениям писателей, как Вяч. Иванов, Брюсов, Мандельштам, Ходасевич, Ахматова, Ю. Верховский, Н. Оцуп, Арс. Тарковский, И. Бродский и некоторых других.

Расширительное понимание символизма предлагает, в частности, В.М. Толмачев (см.: Толмачев В.М. О границах символизма // Вестник ПСТГУ: Филология. Философия. История. 2004. № 3. С. 247–267).

См.: Бахтин М.М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 5. М.: ИМЛИ, 1997. С. 364.