– Да, – сказал он, – намерен. – Лицо его стало мягче. – Наверное, не следовало мне говорить тебе все это. Я тебя очень расстроил?

– Меня это опечалило. Мир, человечество – назови это как хочешь, – мы имеем столько всего и собираемся все это погубить. – Помолчав, она добавила: – Но ты хотел сказать об этом кому-то.

Он кивнул.

– Не так много людей, с кем я могу разговаривать в открытую.

– В таком случае я рада, что ты со мной поделился. – По привычке Маргарет сдвинула в сторону кофейные чашки. – Уже поздно. Ты не думаешь, что пора подниматься наверх?

Он отрицательно покачал головой:

– Не сейчас. Но ты иди – я приду позже.

По дороге к двери Маргарет остановилась. На шератонском карточном столе лежала кипа бумаг и газетных вырезок, присланных ранее из парламентского кабинета Хоудена. Маргарет взяла тоненькую брошюрку и перевернула.

– Ты же не читаешь такого рода вещи, верно, Джейми?

На обложке значилось: «Звездочет». А вокруг были расположены знаки зодиака.

– Великий Боже, нет! – Ее муж слегка покраснел. – Ну, иногда я это просматриваю – для развлечения.

– Но та пожилая дама, что посылала тебе их, – она ведь умерла?

– Очевидно, кто-то продолжает посылать их. – В голосе Хоудена звучало легкое раздражение. – Трудно выпасть из списка людей, которые что-то посылают.

– Но это пришло по подписке, – не отступалась Маргарет. – Смотри, подписка была явно возобновлена – это ясно из даты на бирке.

– Право же, Маргарет, ну откуда мне знать, каким образом, когда и где подписка была возобновлена? Ты хоть имеешь представление, сколько почты приходит мне за день? Я всю ее не проверяю. Я даже всю ее не вижу. Может быть, кто-то из моих служащих оформил подписку, не сказав мне. Если это тебя волнует, я завтра же ее прекращу.

– Не стоит раздражаться, – спокойным тоном произнесла Маргарет, – к тому же это меня нисколько не волнует. Я просто полюбопытствовала. И даже если ты это читаешь, зачем так возбуждаться? Возможно, эта книжечка подскажет тебе, как обойтись с Харви Уоррендером. – И она положила журнал на место. – Так ты уверен, что не хочешь сейчас лечь?

– Уверен. Мне нужно многое спланировать, а времени мало.

К этому она привыкла.

– Доброй ночи, дорогой, – сказала она.

Поднимаясь по широкой витой лестнице, Маргарет подумала, сколько одиноких вечеров провела она за свою замужнюю жизнь или сколько раз ложилась в постель одна. А впрочем, пожалуй, хорошо, что она никогда их не считала. Особенно в последние годы у Джеймса Хоудена вошло в привычку сидеть допоздна, размышляя о политических проблемах и государственных делах, а когда он ложился в постель, Маргарет обычно уже спала и редко просыпалась. И дело не в том, что она лишалась сексуальной близости, откровенно признавалась она себе, – эта сторона ее жизни была упорядочена и влита в рамки много лет назад. Но женщина ценит, когда в конце дня рядом с ней тепло близкого человека. «В нашем браке было много хорошего, – думала Маргарет, – но было и одиночество».

Разговор о войне преисполнил ее необычной печали. Неизбежность войны, полагала она, мужчины приемлют, а женщины – никогда. Воюют мужчины, а не женщины – за редким исключением. Почему так? Не потому ли, что женщины рождены для боли и страданий, а мужчины сами должны создать это для себя? Внезапно ее потянуло к детям – не для того, чтобы их приласкать, а чтобы они приласкали ее. Глаза ее наполнились слезами, и ей захотелось вернуться вниз, попросить, чтобы хоть эту одну ночь она засыпала не одна.

Но тут она сказала себе: «Нечего дурить». Джейми постарается проявить доброту, но никогда ее не поймет.