Он увидел Аканту, идущую вдоль берега моря, лёгкий ветер играл с шёлком её длинных волос. Номики поторопился догнать её. Он провозился у клумбы, срезая для девушки самые лучшие розы. И теперь, досадуя на самого себя, подыскивал слова для оправдания. Он неловко спрятал букет за спину: «А вдруг ей не понравится? Искусственные цветы идеальны. Стоило ли это того, чтобы так непростительно задержаться?» Но Аканта приняла розы с восторгом, не расспрашивая ни о чем, и в очередной раз в сознании Номики добавила себе бонусы.

Во время прогулки Аканта ни разу не обмолвилась о своих переживаниях из-за проекта компании, и Номики занимал девушку далёкой историей двадцать первого века, с юмором рассказывая о тогдашнем быте. Она слушала внимательно. «Не такой уж плохой парень, – мелькнуло в её мыслях. – Думала, сама буду весь вечер этого Рыжика развлекать. Фу! Кажется, можно ненадолго расслабиться. И ещё. Не забыть бы про поцелуй! На перспективу нужен аванс».

– Почему ты себе выбрала такое имя, Аканта? – вдруг спросил он.

– Мы все выбираем имена в шестнадцать лет. Вполне осознанно. А что?

– Мне кажется, оно не твоё, то есть я хотел сказать…

– Оно не моё, так звал меня отец, пока мне не исполнилось шестнадцать. Он обожал меня, хотя часто подшучивал, что имя «Острый шип» вполне соответствует моему характеру. Отец не дожил до моего дня рождения, – Аканта тяжело вздохнула. – В память о нём я оставила это имя.

– Прости, я не знал.

Номики бережно обнял девушку за плечи, рука на плече задрожала.

– А ты? Как звал себя ты до шестнадцати лет?

– Скорее, не я. Ребята придумали, – Номики собрался с духом. – Голова.

– Голова?! Почему так? ― расхохоталась Аканта.

Аканта отошла немного в сторону и руками измерила пропорциональность его фигуры.

– Все вроде бы в порядке, – подмигнула она. – Я бы даже сказала, идеальные пропорции.

– Ух, ― шумно выдохнул Номики. ― Не в этом дело. Слишком много читал, слишком. У моих сверстников столько сменилось имён до шестнадцати лет, каждый раз они придумывали для себя что-то новое, за мной закрепилась единственное – Голова. В шестнадцать, мучительно долго выбирая для себя имя, я остановился на Номики, что значит «касающийся закона», но сам я его понимал, как «жить по закону».

– Ты чувствовал себя одиноким среди ровесников?

– Нет, скорее, болезненно реагировал на каждую несправедливость. В принципе, со мной происходит это и сейчас.

– Значит, так, да?

Аканта остановилась напротив Номики, медленно обхватила его спину и сомкнула пальцы в замок.

– Значит, ты Голова, то есть очень умный? – хихикнула она.

Зелёные глаза Номики излучали тепло. Он погладил её по чёрным густым волосам, и его взгляд застыл на губах девушки. «Есть контакт!» – мелькнула победная мысль в голове у Аканты, прежде чем их губы сомкнулись в поцелуе. «Да, совсем не моё, – решила Аканта, когда они дальше пошли по пляжу. – Повторять поцелуй больше не хочется. Как бы тебя остудить, Рыжик?»

На четвёртый день их свиданий, которые Аканта неутомимо устраивала, Номики прибежал к морю первым и, завидев девушку, с нетерпением надавил на мочку уха и быстро начал пальцем правой руки перемещать какие-то цифры на ладони.

Аканта нежно чмокнула Номики в конопатую щёку, не отрывая глаз от его ладони.

– У нас есть интересные новости?

– У меня приятный сюрприз для тебя, Аканта. Ещё до конгресса, видя твои мучения из-за невозможности испытать ваш проект, я начал работу по ускорению зет-частиц. Мне хотелось быстрее прекратить войну между тобой и Эо.

– Так, так! – взгляд Аканты стал глубоким и проницательным.

– Смотри! – Номики провёл ещё раз пальцем по ладони, сменив картину зависших над ней цифр. – Вот эта формула позволит ускориться, то есть ускорить движение зет-частиц в два раза.