– Давайте пойдем в Карви, – сказал он Рамдасу. – Это всего в четырех милях отсюда, к вечеру мы успеем вернуться.

Теперь Рамдасу не пристало спрашивать зачем. Его дело было лишь подчиняться. Посетив притягательную чайную, они отправились в путь. Когда они шли по узкой тропинке на крутом склоне холма, Рамдасу пришлось следовать по пятам за баньей, и он услышал исходящий от него шмыгающий звук и сдавленный стон. Рамдас одним прыжком опередил его и заглянул ему в лицо. Банья плакал.

– Что случилось? – спросил Рамдас.

Вытирая слезы и судорожно всхлипывая, банья с тяжким вздохом признался:

– Я сильно переживаю за жену и детей. Я ведь сбежал, ничего не сказав им. Они, наверное, очень волнуются и страдают из-за моего отсутствия. О себе я не думаю, но из-за них сердце просто разрывается. – И банья горько зарыдал.

– Рамджи, но почему тогда ты не вернешься к ним? – спросил Рамдас.

– Вы же видели, я сжег почти все мосты. О, как прав был этот брадобрей! – Он с нежностью погладил коротенький хвостик на голове. – Действительно, все не так безнадежно. Я все еще могу вернуться к ним.

Они продолжили путь и добрались до Карви. Банья спешно направился к маленькому домику под тростниковой крышей рядом со станцией. Они вошли во внутренний дворик и сели на скамейку в нескольких шагах от дверей. Во дворе играли двое мальчишек. Банья стал делать им знаки, но его внешность столь разительно изменилась, что дети не узнали его и не обратили на него никакого внимания. Тогда он подозвал одного из мальчиков и прошептал ему на ухо:

– Скажи маме, что один человек хочет видеть ее.

Мальчик побежал в дом, и в это время банья раскрыл Рамдасу секрет задуманного предприятия. Это был дом сестры его жены. Он решил признаться ей во всем и надеялся, что с ее помощью ему удастся помириться с женой. Очевидно, что та устроит скандал, который может грозить выдворением из дома с требованием не осквернять впредь ее порога.

Мальчик вернулся и как ни в чем не бывало возобновил игру со своим братом. Разве может порядочная женщина пустить в дом незнакомого мужчину? Банья снова поманил племянника.

– Скажи своей маме, что пришел муж ее сестры, – сказал он ему тихо.

Мальчишка заморгал глазами и уставился на банью. Его толстощекое лицо расцвело в улыбке, он помчался в дом и, тут же вернувшись, сделал банье знак войти. Просиявший банья пулей влетел внутрь. Рамдас остался ждать. Прошло минут пятнадцать – банья появился на пороге. Он был похож на побитого пса. По его жалкому лицу было видно, какой неудобоваримой снедью угостила его свояченица. Должно быть, она не скупясь выдала все, что ему причиталось. В жгучем пламени ее языка его физиономия сморщилась и обуглилась.

– Ее язык остер как бритва. Ох уж этот женский язычок! – воскликнул банья со знанием дела. – Махарадж, – добавил он, приняв решение, – теперь мне все ясно. Я не пригоден для семейной жизни. А жизнь садху – просто мечта. Я никогда не вернусь домой. Зачем – чтобы получить такое же от второй сестры? Махарадж, давайте поскорее уйдем из этого неприятного места, – поторопил он Рамдаса.

Солнце перевалило зенит, и волчий голод снова стал терзать банью. Он разыскал закусочную, и они слегка подкрепились. Несмотря на то что его сердце раздирали противоречивые чувства, к Рамдасу он относился с неизменным почтением и большой добротой. Рамдасу было прекрасно известно, что весь спектакль разыгран Всевышним. Какой совершенный игрок!

На ночь они попытались найти приют в дарамшале, но она была переполнена и свободного места для них не нашлось. Они вышли на улицу. В небесах сияла луна. Ее прохладный мягкий свет озарял отдыхающий мир. Весь обширный двор сортировочной станции купался в ее приветливых лучах. Рамдас направился к воротам, банья – за ним. Во дворе лежали штабеля каменных плит. Рамдас устроился на одном из них, предложив банье занять другой, рядом с ним.