Услышав такое, даже видавший виды Верещагин открыл рот.

– Но помилуйте, – сказал он, – ведь это значит, что такая подлодка сможет не просто догонять броненосцы и эсминцы, но делать это скрытно, под водой! А это, в свою очередь, означает, что любой вражеский флот оказывается беззащитным перед подобным судном. Это не просто лодка, это королева субмарин! Две-три таких способны решить исход любой морской битвы, да и войны в целом!

При этих словах мрачноватый инженер просиял. Все именно так, мистер Верещагин с одного слова понял суть дела. Ранее тихоходные подлодки могли лишь подстерегать противника, чтобы ударить по нему торпедами. Теперь же они могут преследовать врага, не подвергаясь почти никакой опасности. Подплыла, ударила, отплыла. Подобную лодку следовало бы назвать морским охотником – одна такая стоит целого флота.

– Но как же вам это удалось? – Верещагин все никак не мог прийти в себя от изумления. – Как вам удалось добиться таких фантастических результатов?

Тимоти лукаво улыбнулся. Собственно говоря, в этом и состоит секрет его изобретения, а секреты, как легко понять, просто так не выдают. Однако господину Верещагину он намекнет в двух словах, что суть состоит в адаптации к субмаринам трехфазного асинхронного двигателя русского инженера Доливо-Добровольского и применении особого рода шкивов, изобретенных самим Тимоти.

Верещагин заявил, что если все это правда, он постарается свести мистера Тимоти с русским дипломатом, уполномоченным вести переговоры о подобных вещах. Однако Эндрю неожиданно покачал головой.

– Свести – это прекрасно, – сказал он, – но только не здесь, в Сан-Франциско.

– Почему? – удивился художник.

Все дело было в том, что некоторое время назад мистеру Тимоти пришло письмо. Неизвестный предлагал ему продать его изобретение, правда, за весьма небольшие деньги.

– Письмо было даже не подписано, – заметил инженер. – Безымянный корреспондент предлагал мне в случае согласия выставить конверт в окне моего дома, и тогда со мной свяжутся. Предложение было явно недобросовестным, так что я просто его игнорировал. Спустя короткое время пришло новое письмо. Там была одна короткая фраза: «Назовите ваши условия». Кроме того, было указано место, куда следовало положить конверт с моим ответом.

Легко догадаться, что инженер не ответил и на второе письмо: ему было ясно, что такой корреспондент не может быть солидным партнером. И тогда мистера Тимоти стали терроризировать. Его почту демонстративно вскрывали, пытались влезть к нему в дом, а когда он выходил на улицу, ему казалось, что кто-то все время идет за ним по пятам.

В конце концов он вынес чертежи и расчеты из дома и спрятал в надежном месте, чтобы их не могли украсть. Однако спокойнее жизнь его от этого не стала.

– Но откуда же взялся неизвестный преследователь? – полюбопытствовал Верещагин. – И как он вообще узнал о вашем двигателе?

Эндрю поглядел на него мрачно: он бы и сам хотел ответить на этот вопрос. Может быть, это агенты секретной службы, может быть, некое частное лицо, которое получило доступ к тайнам военной комиссии. Одно ясно – люди эти не оставят его в покое, и о его визите в русское консульство тут же станет известно. Его могут обвинить в чем угодно, вплоть до передачи военных секретов, да и вообще…

Тут он хмуро умолк, так и не уточнив, что именно стоит за этим «и вообще».

– Но где же тогда вам встретиться? – развел руками художник. – У нас только два консульства – здесь и в Вашингтоне.

Инженер задумался ненадолго. Вашингтон – это лучше, в Вашингтоне его не знают. Можно добраться до столицы и встретиться с ответственным дипломатом в укромном уголке где-нибудь в предместьях, чтобы обговорить условия передачи изобретения.