– Прикоснёшься – убью!

Послышались удаляющиеся шаги, и всё стихло. Я села в кресло и стала молча молиться, призывая на помощь всех святых, потому что не была уверена, вспомнит меня Горн после одной вместе проведённой ночи или я окажусь одной среди многих, о которых он, закрыв дверь, уже не помнит. Я ждала результатов своих переговоров. Время тянулось медленно. Казалось, что прошла целая вечность, когда я услышала шум во дворе. Подошла к окну и увидела там какую-то суету. Потом из машины вышел Матвей, остановился, к нему подошёл Сухой, и они пошли в дом. Время шло, а ничего не менялось. Я нервничала, и чтобы хоть как-то успокоиться, металась от стены до стены: пять шагов туда, пять – обратно. Наконец, услышав ключ в двери, я села в кресло и закрыла глаза. В комнату вошли двое, я это почувствовала. Я услышала голос Матвея, который шёпотом произнёс:

– Вот уж никогда бы не подумал, что у человека могут быть такие крепкие нервы! Ей угрожают, а она спит, как ни в чём не бывало!

Я открыла глаза и, посмотрев на него, улыбнулась, сказав:

– Матвей! Наша встреча произошла даже быстрее, чем я думала. Просто я подумала, что ты не оставишь меня в беде, поэтому рискнула тебя побеспокоить.

– А ты раньше не могла мне рассказать о том, что произошло?

– Могла! Но тогда ты бы подумал, что я к тебе подошла только из-за того, что мне что-то угрожает. Я и сейчас не хотела тебя беспокоить, думала, что обойдётся. Но мой охранник ясно дал понять, что вечером в сауне он меня порвёт, как Тузик грелку.

Матвей повернулся в сторону охранника. Посмотрев на него, сказал Сухому:

– Этого урода чтобы я больше не видел, никогда! Ты меня понял, Сухой?

Сухой пошёл красными пятнами, у него на лбу выступила испарина, он вытащил платок, вытер лоб и сказал:

– Я тебя понял!

– Вот и хорошо, а теперь идите оба отсюда! Да, приведите сюда того парня, по чьей наводке она здесь!

Конец ознакомительного фрагмента.