– Я не извращенец, – улыбнулся Степан, но тут же стер улыбку с губ. – Я практик, впрочем, решай сама, в чем тебе легче стрелять, но учти, много времени у нас не будет. Отстреляешься, бросай ствол и уходи. Там ведь еще и дорогу придется искать…
– Найдем, – беспечно отмахнулась Ольга. – Мне вообще несложно. Сброшу комбинезон, суну его в сумку и… Ты бы поверил, что такая женщина, – она сделала плавное движение рукой со все еще зажатой в ней перчаткой и качнула бедром. – Что такая женщина способна стрелять с крыши дома в живых людей?
– Нет… но, как учит нас французский кинематограф, на такое способны даже малолетние нимфетки, и я не стал бы полагаться на то, что во французской полиции, не в кино, а в реальности, полно идиотов. Ладно, – он взглянул на часы. – Мне надо идти, да и тебе, по-моему, тоже. Завтра с утра придет Витя или… родственничек твой, – чуть улыбнулся он. – В общем, кто-нибудь придет и поможет тебе разобраться с устройством. Потом съездите за город, пристреляешь инструмент…
– Пристреляю, – кивнула Ольга, закрывая футляр. – Иди уже, Степа. Мне еще переодеться надо… – и чуть слышно бросила ему в спину. – Зануда прилизанный.
11.02.36 г. 23 ч. 10 мин.
– Такси!
Сергеичев вильнул к тротуару и остановил свой старенький «Барре» двадцать девятого года напротив сильно подгулявшей пары. В ярком свете фонаря хорошо были видны «блестящие» глаза рыжей дамочки, да и ее рослый кавалер, хоть и стоял уверенно, но чувствовалось – для этого ему приходится прилагать некоторые и, возможно, не такие уж и малые усилия.
– Я требую продолжения банкета! – дама говорила по-французски, как парижанка, но наметанный глаз Ивана Денисовича отметил несколько черт, указывавших на иностранное происхождение красавицы. А женщина и впрямь была красива, и не расхожей растиражированной красотой дамских мастеров и дамских же журналов, а той высшей пробы красотой, что есть дар божий, и никак не меньше.
У Сергеичева, который когда-то давно – то ли в иной жизни, то ли и вовсе во сне – закончил философское отделение Дерптского университета, иногда случались моменты «просветления», и тогда парижский таксист и штабс-капитан русской императорской армии начинал думать как студиозус, ничем иным в жизни не занятый, кроме как рассмотрением идей и символов.
– Любезный? – вопросительно поднял бровь мужчина. Сейчас «кавалер» не казался уже ни расслабленным, ни умиротворенным. Тот еще тип, но парижские таксисты и не таких видали, а русские офицеры видали их всех в гробу.
– К вашим услугам, – вежливо кивнул Сергеичев, возвращаясь к реальности. – Куда изволите?
12.02.36 г. 6 ч. 05 мин.
В каждом маленьком ребенке,
И в мальчишке, и в девчонке
Есть по двести грамм взрывчатки
Или даже полкило…[3]
Привязавшаяся дурацкая песенка из старого мультика про обезьянок, не блиставшего ни связностью сюжета, ни его высокой интеллектуальностью, – по мнению Виктора, – с самого раннего утра не давала ему покоя.
«Да что ты будешь делать! Пристала как банный лист! А если… – пришла неожиданная мысль. – А если перевести этот детский стишок в… м-нэ… скажем, перевести его в практическую плоскость, с учетом предстоящей работы? И… вы будете смеяться, дамы и господа, но ничего смешного в этом нет, потому что тогда это будет уже этакий задачник», – он даже хихикнул, живо представив себе тоненькую книжицу в мягкой обложке, со страницами из дешевой серой бумаги и штампом ДСП.
Задание № 1
Вычислить, какое количество обычных детей (далее – ОД – тротиловый эквивалент 0,2 кг) необходимо для подрыва железнодорожного полотна (европейского стандарта) на протяжении десяти метров при условии частичного разрушения насыпи. По возможности определить оптимальную форму ОД, необходимых для