– Ваш город, наверное, очень красивый? – усмехаюсь я, глядя на мгновение туда, где гора упирается в небо. – Очень, – произносит Аргина, даже не обращая внимания на мой тон. – А почему ты приехала сюда? – спрашиваю я с любопытством и, невольно, смотрю на маму. Мама с укоризной качает головой, мол, постеснялся бы. Пусть с опозданием, но я тоже жалею, что задал глупый вопрос. А Аргина молодчина, совершенно не обижается. Она, как прежде, беззаботно улыбается и с нежностью ерошит мои волосы.

Мама поднимается в дом, наверное, готовить завтрак. – Как идут твои дела в школе, Абик? – спрашивает Аргина, неожиданно, – хорошо учишься? Вопрос, действительно, неожиданный, но я ни на грамм не растерялся, потому что у меня есть готовый ответ (все взрослые задают этот вопрос, сами не зная, зачем, а у нас ответ готовый на всякий случай). – Отлично, – говорю я. – А как у тебя с русским языком? – не отстает Аргина. Если снова скажу «отлично», она мне не поверит, потому что, даже, при произношении она почувствует, что в моих словах немного не хватает соли…, что делать, в таких случаях врать не могу, хотя, конечно, чтобы выходить из подобных глупых ситуаций, иногда не помешало бы. И я говорю: – Ничего, между «тройкой» и «четверкой»… – Вот это уже не дело, – недовольно качает головой Аргина. Я тоже понимаю, что «не дело», но что могу сказать… Тем не менее. спрашиваю с наивным видом: – Почему? – Геройски объявляешь «отлично», а по русскому языку… – Специально не ставят, – отвечаю я азартно-вызывающе. Это старый и проверенный способ. Все ученики в мире так говорят, когда «пятерка» или «четверка», говорят, получили, а когда"тройка» или «двойка», говорят, поставили. И громко добавляют, что учили на «пятёрки», но не ставят. Есть такие, которые верят. Но Аргина, кажется, не верит мне и с хитрой улыбкой говорит: – С завтрашнего дня русский язык у вас буду преподавать я. Вот тебе новость! Она не то, что на учительницу, она похожа на десятиклассницу. Я не верю своим ушам. Чувствую, как неритмично и часто стучит мое сердце в груди, будто, сейчас выскочит. Но я не смею произнести что-либо вслух. Какая-то непривычная робость одолевает меня. И на это есть причина – зачем придумал, что я, будто, отличник? Ведь она завтра же узнает, что я не то, что отличник, а наоборот. Но уже поздно что-либо изменить. Не зря отец любит повторять: «Слово, как птица, вылетит – не поймаешь» Я вынужден изменить тему разговора, чтоб она не вернулась к моим школьным делам. – Ваша мама врач? – спрашиваю я.

Да, – на мой неожиданный вопрос отвечает с удивлением Аргина. – Она терапевт в республиканской больнице. – А Ваш отец? – просто так, спрашиваю я. Аргина снова с удивлением смотрит на меня, пытаясь понять. какую цель преследуют мои бессмысленные вопросы. – А зачем тебе? – спрашивает она, наконец. Конечно, ей не скажешь, зачем задал эти вопросы, поэтому я молчу. – У меня нет отца, – после паузы отвечает Аргина, – он был бортмехаником в гражданской авиации. В одном из очередных полетов двое из пассажиров, вооруженные, вошли в кабину пилотов и заставили нарушить границу. Мой отец и стюардесса погибли, но бандитам не удалось перейти государственную границу. В стороне от приусадебных садов, в ущелье, очень тихо журчит и стонет наша речка Барак Джур, издавая печальный звук «виш-ш-ш, виш-ш-ш-ш…» Как будто понимает все… – До сих пор мама смотрит на небо при отдаленном звуке летящего самолета. – Почему? – Наверное, ждет… О чем можно говорить после этого, я не знаю. Аргина, видимо, понимает мое положение. – Ты жалеешь меня. Абик? – спрашивает она. – Да, – говорю я, не решаясь взглянуть на Аргину. – А вот этого, как раз, не нужно, – мой отец погиб в борьбе с бандитами. Ты меня понимаешь. Абик? – Да. Боже мой, что за глупость? Неужели я не могу сказать ничего, кроме этого бессмысленного «Да»… Взрослым, конечно, легко, за минуту найдут нужное слово и скажут. Скорей бы я тоже вырос… – Ты уже большой мальчик, Абик, должен все понимать. Я чуть не кричу, ведь все понимаю, но не могу выразить свое мнение. Но я, как прежде, как заведенный попугай. Повторяю: – Да… Внезапно Аргина с нежной улыбкой произносит: – Ты любишь меня, Абик? – Конечно. – я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать от радости. Аргина воодушевленно берет меня в свои объятия, прижимая голову к себе. От ее нежности, от близости её благоухающего тела сердце мое разрывается от счастья, и чтобы, хоть как-то, выразить это, я говорю: – Ты обязательно полюбишь наше село. – Я его и сейчас люблю. – А почему ты приехала, именно, в наше село? – После института нужно три года проработать в районе. Это обязательно. Без этого диплом не дают. Я посоветовалась с мамой и попросила комиссию по распределению направить меня в ваш район, а потом сюда. В районном отделе по образованию я сказала, что хочу работать в вашей школе. Добрые люди не отказали, и вот я здесь. – Значит, ты могла бы не приехать к нам? – Со страхом в голосе спрашиваю я. – Конечно, могла бы, – улыбаясь, отвечает Аргина. – Я могла бы остаться в аспирантуре, я ведь окончила институт с отличным дипломом. С нашего курса многие поехали в горные селения. Мы обещали писать друг другу.