Случилось это несмотря на то, что ученые-экологи еще задолго до точки невозврата били в колокола, призывали правителей сесть за стол переговоров и объединить усилия в работе по восстановлению безопасного климата на Земле, созданию промышленности с нулевыми выбросами. Но этот призыв не был услышан, а потом наступил момент, когда уже не имело никакого смысла вносить какие-то коррективы в деятельность человека. Затопило Голландию, Данию, Юго-Восточную Азию, почти весь Китай, Бангладеш, Флориду, Аляску и многие другие части старого света.

В России под водой оказалось все Поволжье, как ливнем смывает с лобового стекла машин пылинки, так потоп стер с лица планеты Астрахань, Санкт-Петербург, Москву. Стихия, как ненасытное жуткое чудовище, поглотила тысячи деревень и поселков вместе с жителями и предметами быта. В Сибири образовалось огромное море. Погибли миллиарды людей.

Впрочем, элита государств и приближенные к элите люди, каким-то чудом спаслись. Новый островок жизни возник в освободившейся ото льдов Антарктиде. Именно в Антарктиде я должен был оказаться по замыслу ученых-физиков, отправлявших меня в прошлое.

– Я не удивлюсь, если ты встретишь Ноя, – пошутил один из физиков, – спроси у него, почему он на этот раз выбрал Антарктиду, а не гору Арарат.

Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Еще при приближении к горизонту событий – это невидимая граница черной дыры – я почувствовал жуткую боль в ногах: казалось, кто-то со страшной силой тянет меня за обе ноги. В эти секунды я вспомнил, как казнили пленников в Золотой Орде: сначала несчастных намертво привязывали к четырем лошадям, затем заставляли лошадей одновременно рвануться в разные стороны. Таким образом, приговоренного к такой казни человека, разрывало на части. В какой миг мне показалось, что я тоже буду разорван на мелкие кусочки, да что там на кусочки – на атомы, а может быть даже на кварки. Конечно, это большая честь стать частью черной дыры, но лучше все-таки задохнуться в женских объятиях, чем оказаться размолотым прокрустовым ложем кротовой норы.

И вдруг все изменилось. Передо мной мчались по дороге машины, я стоял на тротуаре. Где-то высоко в небе висел большой красный шар. Мимо меня проходил люди. Многие из них улыбались. Красивая миловидная женщина остановилась в двух шагах от меня. Она читала книгу и не обращала на окружающих никакого внимания. Вот прошла, низко опустив голову, дремучая старушка. За собой она катила сумку-коляску. К ручке коляски была привязана георгиевская ленточка. «Решения XXX съезда КПСС – в жизнь» – красочные транспаранты с таким странным призывом украшали фасады некоторых зданий. «Это явно не Антарктида», – невольно подумалось мне.

Я пошел, как говорится, куда глаза глядели. Очень хотелось есть – никто ведь не сказал мне, сколько времени я провел в кротовой норе – но сильное чувство голода подсказывало, что сутки, а то и больше, точно прошли. Это же чувство помогло мне отыскать в одном из переулков столовую. С большим удовольствием ел вкуснейший борщ со сметаной. На второе взял жареную картошку с домашней котлетой. Запил все компотом. За обед заплатил всего лишь 90 копеек. Вполне удовлетворенный, я откинулся на спинку стула и стал наблюдать за теми, кто находился в столовой. Вроде бы обычные люди, да, одеты слишком просто, но явно не нищие и не маргиналы.

Неожиданно к столику, за которым я сидел, подошел мужчина, чем-то сильно отличавшийся от окружающих. Я вгляделся в него и… обомлел, точнее говоря, проглотил язык: на меня в упор смотрел президент нашей космической федерации Владимир Тургинов…