Все заворожено смотрели, как красный луч очертил место преступления. Вслед за тем короткие вспышки отображались то на одной точке, то на другой.

– А что это за штука у вас? – испугано спросил Решетов.

– Сканер, – буркнул Лимонов, не отрывая взгляда от лазерного луча. Он, как и его коллеги, впервые видел новое оборудование в деле.

– Он что, за нас всю работу будет делать?

– Вам бы все не работать, – проворчал полковник.

Из всей команды судмедэксперт оказался более приветливым и объяснил:

– С помощью сканера со встроенными фотокамерами мы получаем детальную 3D-модель места происшествия. Прибор измеряет расстояние между объектами сканирования, горизонтальный и вертикальный угол. Из этих величин прибор вычисляет площадь и три координаты: X, Y, Z. Далее выстраивается трехмерная модель.

– Так он просто картинку в компьютере нарисует и все? – разочаровано отмахнулся Решетов. – Тьфу ты…

– А вы подумали, что он вам сразу имя убийцы выдаст и адрес проживания?

– А чего? – скривился в ухмылке Решетов. – Было бы неплохо.

– До таких технологий нам еще лет сто, – подметила эксперт.

– А я думаю они войдут в нашу жизнь гораздо раньше, – улыбнулся Смирнов. – Для этого достаточно лишь заполучить биометрические данные всего населения страны и въезжающих туристов.

Москва. Кутузовский проспект

Зажав в зубах пакет с сэндвичами, Митяева накинула на плечи куртку, поблагодарила мать за вкусный завтрак и направилась к двери.

– Кируся, – окликнула ее Полина Сергеевна.

– Да, мам? – рука Киры застыла на дверной ручке.

– Я понимаю, что ты зла на Расмуса, но, пожалуйста, не иди с ним на конфронтацию. Только не после того, что он для меня сделал.

Полина Сергеевна говорила о лечении в Германии, которое оплатил и организовал Бирк, когда младшая дочь улетела на обучение.

– Только ради тебя.

– Ты не представляешь, как я рада, что ты снова дома, – мать еле сдерживала слезы.

Кира бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Посмотрела на окна родительской квартиры, в которой проживала после возвращения из Брюсселя, и помахала застывшей у окна матери. Села в стоявший под окном новенький черный джип «Чероки» и не без удовольствия прислушалась к звуку мотора. В салоне автомобиля пахло ее любимым цитрусовым освежителем. Удобно умостившись в водительском кресле, она проложила в навигаторе маршрут до офиса и вырулила на Кутузовский проспект.

В дороге ей вспомнился день, когда она, сдав экзамен, позвонила матери и со слезами рассказала, что тот самый испанец, предложивший ей встречаться после окончания курсов, погиб на тестовом задании. Мать дождалась, когда Кира выговорится, и сказала короткую фразу, которая заставила Киру пересмотреть детские обиды: «Возвращайся скорее домой, доченька. Здесь тебя любят и ждут». Когда Кира действительно вернулась, они с матерью проговорили всю ночь, наперебой делясь накопившимися новостями. Конечно, Кира разозлилась, когда узнала, что Бирк не согласовал с ней свое вмешательство в лечение матери, но все же была ему благодарна.

Заехав на парковку перед зданием, где располагался отдел профайлинга, Кира заметила новую разметку прибавившихся парковочных мест. На КПП охранник долго сверял фотографию на пропуске с оригиналом, потом попросил предъявить паспорт и злобно выпалил:

– Вот как, по-вашему, я должен понять, что это вы? – он развернул ее пропуск и ткнул в фотографию.

Накануне, по настоянию сестры, Кира не только коротко остриглась, но и сменила цвет волос. Раньше Кира бы буркнула что-то типа: «глаза разуй» или «займи у приятелей воображения», но после курсов, где она тесно общалась с европейскими коллегами и видела их уровень профессионализма, дала себе зарок сдерживаться и не грубить.