– Мне не нравится, когда мне смотрят в затылок взглядом полицая, – сказала она тогда. – А твоя свекровь именно так и поступает. Будто я тебя развращаю.

– Вообще-то, – усмехнулась Юля, сидя на перекладине забора и качая ногами, – развращаешь. Ты меня и курить научила, и вино пить. А мне тогда было всего шестнадцать.

– И что? – удивилась Мила. – Мне тоже было шестнадцать. И, заметь, все были довольны. И мы с тобой выросли умницы и красавицы, а сейчас я чувствую себя так, будто в моей голове без спроса копошатся, и все эти воспоминания наружу вытаскивают. По всей видимости, твои новые родственники крайне недовольны тем, что в жёны их сыну не девственница досталась.

После этих слов Юля невольно нахмурилась, пожурила подругу:

– Что ты говоришь?

– Правду! – Они сидели в саду дома Тетериных, кругом всё чисто и обустроено под дворянский быт, и вот тогда Мила впервые и выдала: – Мещане несостоявшиеся. Я, когда в этом доме нахожусь, у меня чувство, будто мы на сто лет назад отъехали, и сейчас меня розгами пороть начнут. А ты на них работаешь, как служанка.

– Я не работаю, Мила, – попыталась донести до подруги истину Юля. – Я пытаюсь помогать. Хотя бы тем, что умею, что у меня получается. – Она понизила голос и фыркнула со смеха. – Никогда не думала, что умею я так мало.

– Конечно, за постояльцами кровати заправлять, это не в банке карьеру делать. Тут, конечно, талант нужен, чтоб ни складочки!..

– Прекрати. И говори тише. – Юля, на самом деле, испугалась, что их услышат. За три месяца в доме мужа, она ещё не успела до конца привыкнуть, и постоянно боялась сделать что-то не то, и кого-то расстроить или разочаровать. И без того чувствовала, что за ней приглядывают и к ней присматриваются. То свекровь, то бабушка мужа.

– Послала бы ты их куда подальше с их постоялым двором, и заставила бы Сеню в город перебираться.

– У нас нет лишних денег, чтобы снимать квартиру, ты же знаешь. А с моими родителями он жить не хочет.

– Зато ты всю жизнь мечтала жить с его родителями, вернуться в крепостное право. Пусть работу нормальную найдет, а не у мамы с папой под боком сидит.

Что-либо объяснять было бесполезно, Милка отказывалась понимать принятую Юлей позицию, а у той, если честно, не было достаточно доводов для того, чтобы подругу убедить в своей правоте. Наверное, потому, что Юля не была уверена, что она права, что поступила правильно, уйдя с престижной работы и осев дома. Но она приняла решение поддержать мужа и поступить так, как хочет он и его родители, чтобы не начинать семейную жизнь со скандала. Просто Юля любила мужа, на тот момент настолько сильно, что всё остальное в жизни не казалось важным. Всё можно было пережить, лишь бы быть вместе.

А сейчас говорить о правильности её поступков двухлетней давности, было поздно. И бессмысленно. Семья Тетериных, с их проблемами, заботами и гостиничным бизнесом – это и есть Юлина жизнь, потому что она теперь тоже часть этой семьи. Между прочим, она довольно долго к этому шла, старалась, порой боролась с самой собой. Ей очень хотелось перестать быть чужим для них человеком, пришлой невесткой из города. Это на самом деле было странно, особенно вспоминая слова Милы, но Юлю долго в глаза и за глаза называли городской, с какой-то особой, пренебрежительной интонацией. Она не понимала до конца, что это значит, но старалась, старалась стать для всех своей и понятной. А ещё найти в своей новой жизни что-то позитивное для себя самой. На это потребовалось довольно много времени.

А вот с младшей сестрой Арсения, Лерой, ситуация сложилась обратная. Та вышла замуж за городского, и уехала жить к мужу, в большой город. И этот факт, непонятно для Юли почему, статус золовки повысил. О её замужестве все говорили едва ли не с завистью. Хотя, завидовать, по большому счёту, опять же, по мнению Юли, было нечему. Да, Лера переехала жить в город, и они с мужем, Аркашей, жили отдельно, в небольшой двухкомнатной квартирке, что досталась ему от бабушки, но на этом все привилегии и заканчивались. С работой у обоих было не очень хорошо, Аркаша работал продавцом электроники в сетевом магазине, а Лера и вовсе кочевала с работы на работу. Считалось, что ей не везёт с работодателями, а вот Юля склонялась к мысли, что золовка работать попросту не желает, да и характер имеет вредный и неуживчивый. А сейчас и вовсе, судя по разговорам между свекровью и бабушкой мужа, собралась в декрет. Если и собралась, то не скоро. Тесных, дружеских отношений у Юли с Лерой не получилось, делиться сокровенным Лера бы не стала, и о факте беременности Юля точно не знала, но, опять же склонялась к мнению, что Валерии просто-напросто надоело бегать в поисках очередного места работы. А так можно с чистой совестью пересидеть пару лет на шее родителей, которые и без того молодую семью, можно сказать, содержали. Свекровь без конца ездила в город, помогать дочери, везла сумки с продуктами, всё свеженькое с огорода и наготовленное на родной кухне, и Юля подозревала, что и по хозяйству дочери помогала. Лера с Аркашей появлялись в родительском доме раз или два в месяц, всеми силами демонстрируя свою усталость и загруженность городской жизнью, и после вкусного обеда или ужина отправлялись отдыхать. А Лера ещё не забывала заметить, специально для жены брата, как она тяжело в городе работает, а вот ей, Юле, крупно повезло, сидит у мужа на шее и изображает домохозяйку. Юлины труды у плиты и в гостинице, работой у Леры не считались, и заслуги не признавались. Поначалу было обидно, Юля даже мужу пыталась жаловаться, но Арсений лишь отмахивался и говорил: