В результате интервьюирования зафиксированы беседы, рассказы, фольклорные тексты, биографические сведения местных жителей разных возрастных групп. Центральное место в работе занимает основанный на изучении личности в контексте истории биографический метод исследования, который является частью метода устных историй (oral histories). Другими словами, биографический метод обращает исследователя к конкретным судьбам обычных людей и влияние на них социально-экономических и политических катаклизмов. Биографический метод прошел немалый путь с 1960-х годов, когда он считался ненаучным. Автобиографии представляют собой «нарративы о практиках, ориентированные на сущностную реальность и истину, где истина рассматривается с уникальной позиции автора, который одновременно и является рассказчиком, и рассматривает себя в качестве такового»6, это способ «постичь объективность из субъективности»7.

Классическое автобиографическое исследование строится на таких базовых понятиях как контекст, аутентичность, референциальность и рефлексивность8. Встает также серьезная методологическая проблема – каким образом можно использовать рассказы о жизни. В задачи биографическо-нарративного интервью входит стимулирование участников исследования/информантов на рассказы (нарративы) о своем жизненном опыте. Коммуникация в процессе такого интервью подобна коммуникации в повседневности, она протекает в форме непринужденной беседы, а её ход может задаваться интервьюером, как в определенном тематическом русле, так и предоставляться свобода в выборе тем и сюжетов повествования (автор чаще шла вторым путем). В случае с информантами в Мартуни живое интересное общение, касающееся непосредственно собеседника, фактов его жизни, географии передвижений по стране, свадьбы, кажется, не только не утомляло людей, но и вызывало умиление и ностальгию по прошлым временам. При этом подобного рода нарративы выступают как разновидность ретроспективной рефлексии.

Незначительную методическую проблему представляет здесь то, что Л. Альтюссер назвал «ретроспективной телеологией», когда собственным решениям в прошлом post factum приписывается гораздо больше смысла и рациональной целенаправленности, чем это могло быть на самом деле. Здесь можно говорить о биографическом конструкте, который явно связан с контекстом настоящей жизни участника исследования/информанта. Выяснить, вычленить, что в интервью из «тогда» и что из «сейчас» – задача исследователя уже на стадии анализа результатов полевого материала. Мне как инсайдеру, человеку из описываемой культуры, в этом смысле яснее открывалась картина селекции информантом повествуемых событий, учитывая некоторые пласты собственного фонового, контекстуального знания что, в свою очередь, тоже является интересной «информацией» для выявления ценностных ориентаций информанта9. Что касается непосредственной реализации методики биографических нарративов в «поле», то наиболее охотно откликались на неё люди старшего поколения в отличие от молодых людей, опасающихся сплетен и кривотолков.

Метод изучения одного случая (Case Study) применен в главе о женщине-воине. Выбор средств микроанализа обоснован тем, что «он позволяет достичь желаемой глубины скорее, чем «пилотажные» построения глобальных процессов… и он же, как никакой другой, позволяет не упустить из виду «маскарад» гендерных проявлений»10.

Одним из методов сбора информации было так называемое структурированное интервью, задуманное вначале как анкетирование (с помощью специалиста по гендерным исследованиям Эльзы-Баир Гучиновой было составлено 53 вопроса по гендерной тематике для замужних женщин и вдов). О раздаче и сборе анкет речь не шла, проводилась продолжительная индивидуальная работа с каждым респондентом по отдельности, чтоб разъяснить суть поставленных вопросов, требующих не односложных ответов.