Уже на пороге своего подъезда я вспомнил, что дома закончился хлеб, поэтому было принято решение заскочить в пекарню.

При открытии входной двери звенел колокольчик, который предупреждал девушку о посетителях:

– Доброе утро, Андрей.

– Доброе, Лида.

Лида была моей одноклассницей когда-то. После выпуска из школы ей передали семейный бизнес в виде пекарни. Она с малых лет показала себя весьма хозяйственной особой, поэтому родители даже не мешкали с выбором наследника.

По ней можно было сказать, что она держит булочную: волосы, собранные в хвост и перевязанные белым платком, фартук, измазанный в масле и муке. Сама по себе она была пышной девушкой, природа не обделила её харизмой и формами, но обделила ростом, что, впрочем, общую картину не портило.

– Я за хлебом. У тебя не найдется?

– Какой неуместный вопрос. Конечно! Свежий, теплый – прямо из печи, – она гордо перечисляла все преимущества ее хлеба по пути в дверь за кассой и немного времени спустя вернулась с кульком.

– Как обычно, цена у меня не меняется. Курс евро или доллара не влияет на мою выпечку! – она улыбнулась и протянула его мне.

Я расплатился и, прежде чем покинуть помещение, вдохнул запах свежей выпечки, которым был пронизан каждый миллиметр ее пекарни.

– Спасибо, Лида. До скорого.

– Приходите еще, – ответила она, не отрывая глаз от своей утренней газеты.

Убедившись, что все дела сделаны, я направился к дому.

В подъезде висело что-то вроде доски объявлений, верх которой был обклеен фотографиями кандидатов грядущих выборов. Все, как на подбор – толстосумы с лысиной и несколькими подбородками. Порой удивляюсь, чем руководствуются люди, которые выбирают их на важные посты. Я в честность выборов никогда не верил, поэтому на них и не ходил.

Придя обратно домой и позавтракав бутербродом с чаем, я решил подумать, чем же заняться дальше.

Мои недолгие думы прервал старый друг:

– Аж маешься от того, что делать нечего?

В дверном проеме стоял он. Его взгляд, словно кинжал, пронзил меня.

– Что тебе опять нужно?

– Мне? – он медленно прошел по комнате и сел за стол, – Мне ничего не нужно. Вопрос лишь в том, что нужно тебе.

– Мне нужно, чтобы ты ушел.

– Ага, сейчас. Размечтался.

Я отвернулся к стене.

Человек в маске что-то говорил, но я не слушал его. Под его упреки, словно под колыбельную, я уснул.

Ветер развевал мои волосы, из радио доносились приятные ушам мелодии. Солнечные лучи слепили меня, но это не мешало мне ехать навстречу закату. Казалось бы, что могло пойти не так…

– Экстренное сообщение, надвигается сильная буря, повторяем, надвигается сильная буря.

– Классная тачка, чувак. Куда едем?

Даже в моих снах он не давал мне покоя. Стоило ему появиться, как солнце окутали тучи, а дорога усеялась трупами и хламом.

– Когда я сказал, что от себя не убежишь, это не значит, что от себя можно уехать. Я – это часть тебя. Просто смирись.

– И как далеко мне еще с тобой ехать?

– Избегание проблем никогда не влекло за собой ничего хорошего. Сейчас мы едем прямо к большой стене. И она ближе с каждой секундой. Так что, может, всё-таки остановимся?

Я бы так и врезался, если бы мне не позвонили.

– Йоу, это Глеб. Пойдем сегодня в «Самопал»? У меня есть кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить. Буквально минут через пятнадцать.

– Да, хорошо.

– Отлично! Буду ждать тебя там.

Глеб был тем человеком, который не любил разнообразия. Это касалось и его бомбера, и того, что он заказывал в баре, неважно, в «Самопале» или в другом месте, он всегда заказывал виски. А я – стакан воды.

– Подумал над моим предложением?

– Мне интересно, как ты собираешься помочь.