При клубе существовали сауна с бассейном и ресторан для избранных ВИП-клиентов. Там же содержали нелегальный бордель с девицами для интимных услуг. Крышевал это сомнительное заведение всё тот же заместитель городского мэра Санакоев. Сутенёром там подвизалась одна пронырливая езитка из Грузии, с которой Борис имел тесные отношения. Она поставляла сюда смазливых девочек, которых находила где-то в далёкой российской глубинке. Кроме того, эта дама свела патрона с грузинскими криминальными элементами. Дело обрело серьёзный оборот. В результате в Белой Башне был развёрнут ещё и спиртоперегонный завод, где стало функционировать нелегальное производство палёной водки. Грузинские компаньоны Санакоева обеспечивали предприятие поддельными акцизными марками, и организовали канал сбыта выпускаемой заводом продукции. И пошли фуры с палёнкой в российские города с традиционно пьющим населением.

Какие суммы на этом деле отгребали себе в карман ловкие предприниматели, стоит лишь догадываться. Только завод стал точкой преткновения разных заинтересованных группировок. Период раздела территорий прошёлся тяжёлым катком по такому лакомому куску. Не раз там случались бандитские разборки, доходящие до кровавой поножовщины и перестрелок. Никто не считал, какие жертвы были принесены на алтарь ради чьей-то наживы. В междоусобные войны боялись сунуться те же представители правопорядка и других государственных структур. Здравые умы в этих ведомствах для себя рассудили таким образом, что гораздо спокойней получать внушительные откаты, чем себе в убыток мешать «трудовому» процессу на столь доходном производстве. И всё здесь шло своим чередом: братки отстреливали друг друга, оперуполномоченные убойного отдела подгоняли статистику борьбы с преступностью под успешный процент, городская администрация закрывала глаза на творящееся. Обстановка сложилась поистине, как в американском Чикаго в период большой депрессии. Поговорка: рука руку моет – обрела актуальный смысл в данном случае. Порой, чтобы заткнуть какую-нибудь образовавшуюся дыру в городском бюджете, сам мэр без зазрения совести прибегал к благотворительной помощи бонз незаконных производств.

Правда, однажды случилось Хестанову рассориться с дельцами, промышляющими палёной водкой. Хотел было прижать им потуже хвосты. Да только не пошли на конфликт с бизнесменами местные силовики, наотрез отказавшись затевать войну с бандитами – рассудили, что больше от этого потеряют, чем обретут. Пришлось вызывать спецназовцев из федеральной столицы. Разогнали в один момент бравые киборги бандитское ополчение, окольцевали стальными браслетами предводителей. В общем, навели порядок, отчитались об успешно проведённой операции перед начальством. На этом какое-то время установилось тревожное перемирие. Однако никому из заинтересованных сторон оно не принесло удовлетворения. Все загрустили об утраченных доходах.

И вновь через некоторый промежуток времени забулькало водочное производство. Больше не нашлось желающих покуситься на источник неиссякаемого денежного потока. Так и поладили между собой официальные и теневые круги местного общества. Вот и выходит, что деньги есть продукт уравновешивания интересов конфликтующих сторон. Конечно, случались и после в пределах завода конфликтные ситуации, но это уже носило локальный характер и не претендовало на масштабность. Отделаются братки одной-двумя жертвами, и снова вступает в силу конвенция о разделе сфер влияния, ведь хлипкий мир всегда лучше кровавой свары.

* * *

Это Кессаев мыслил иными категориями. Он грезил вовсю развернуть на подконтрольной ему территории преуспевающие производства, откуда успешно получилось бы черпать населению доходы. С этой целью изыскивал всевозможные резервы. Вот и в другой раз путь наш лежал в небольшое поселение – Роза Ветров, затерянное высоко в горах, где проживало не более трёх сотен человек. Чтобы туда нас доставить, Коротышке нужно было изрядно постараться. И всё равно джип с едва не перегревшимся мотором пришлось оставить ниже, а самим взбираться на кручу ещё с километр по узкой, местами в полступни, тропинке, вьющейся по самому карнизу горного кряжа, опасно нависшего над пропастью. Соблюдая особую осторожность, кое-где необходимо было, пачкая одежду, плотно прижиматься телом к скале, вынужденно постигая навыки заправского альпиниста.