У Ясема был слишком наметанный глаз на топтунов, чтобы засомневаться. «Аллах тебе в помощь!» – ехидно пожелал он сотруднику наружного наблюдения, осознавая, что от слежки уходить он научился еще тогда, когда парня и на свете не было. А уж Багдад Тарек знал досконально. Еще мальчишкой бегал по этим улицам, толкая перед собой единственную игрушку – металлический обод на проволоке. Потом на службе учился сам уходить от слежки и учил других.

Присмотревшись, Тарек заметил в конце улицы и второго топтуна.

Проанализировать поведение Биляла он решил, когда выдастся свободная минута. Ушел от наружки, встретился с Тобиасом. А теперь, рассевшись вольготно на ящике из-под овощей в одном из складских помещений Сук ас-сарая, подумал зло: «Чтоб ты подавился своей печеной рыбой, старый скорпион! Нелегалом работать предложил! Знает, что меня пустить в Аль-Мухабарат – то же, что лиса в курятник. Всех передушу, тех, кто меня продал и моих товарищей, родную страну. Это все, что мне осталось – месть».

В глубине души он надеялся, что Билял ухватится за его предложение, поверит. А там, глядишь, откроется доступ к информации – кто, где из бывших сослуживцев находится, как их найти и ликвидировать. На многих у Тарека имелся зуб. Все те годы, что он скрывался и скитался, у него было время подумать, вспомнить и проанализировать, когда и кто продался американцам или израильтянам. Вывод оказался неутешительным. Таких продажных офицеров было слишком много.

Тарек хитрил в разговоре с Билялом. Это была даже не хитрость, а откровенная ложь. Не зря он служил в ССБ. Там его научили не действовать в лоб ни при каких обстоятельствах. Он мог, как казалось окружающим, ходить вокруг да около, выжидать, выпускать намеченную жертву из лап, чтобы посмотреть, как быстро и в каком направлении она побежит, а затем наносил фатальный для жертвы удар.

На самом деле Ясем виделся с Хапи и тогда, когда завербовал Руби, и потом, после свержения Саддама. Более того, с Джанахом у Ясема сложились дружеские отношения. В принципе, не составило бы труда самому организовать встречу с ним. Но Тарек обратился с этим к Ваддаху, и, в общем-то, зря, как задним числом понимал сейчас. Только привлек к себе излишнее внимание, а к цели нисколько не приблизился. Он и на русских согласился работать отчасти от скуки и, пожалуй, в надежде использовать их финансовые и другие возможности, чтобы реализовать свой план мести по отношению к некоторым бывшим сослуживцам.

Гибель семьи Тарека и его кумира Саддама Хусейна выбила почву у него из-под ног, да так, что он не мог оправиться вот уже много лет и жил только мыслями об отмщении.

Сейчас, начав действовать с подачи российской разведки, снова почувствовав себя в знакомой обстановке, причастным к серьезному и глобальному делу, он впервые ощутил, что в душе все же не все выгорело, остался подзабытый азарт и ощущение нужности подхлестывало.

Разговор с Тобиасом и перспектива попасть в сектор Газа в ХАМАС взволновали Тарека всерьез. Он уже пожалел, что нелегкая понесла сегодня его к Ваддаху. Теперь его беспокоило только одно – слежка была личной инициативой Биляла или чем-то похуже?

– Тебе все-таки придется ехать, – Тобиас чувствовал себя теперь гораздо увереннее на собственной территории, в одной из явочных квартир российской резидентуры в Ираке.

Свет бра, висевших на стенах, отражался на плотных металлических жалюзи и помаргивал. Такой же, как и жалюзи, металлический шкаф в углу, создавал атмосферу госучреждения. Тобиас встречался тут с Горюновым еще совсем недавно. Теперь Горюнов уехал в Эрбиль, а затем направится в горы Кандиль к курдам РПК. Тобиас полагал, что это будет последняя акция Кабира Салима. Далее работать на два фронта – на свой Центр и на MIT не будет возможности. Рано или поздно игру придется завершить…