– Ахмед, он ведь говорил с тобой? Мальчишка не немой? – спросила обеспокоенно Марха.

– Нет, конечно, что ты такое говоришь! Мы с ним разговаривали вчера, видимо, на него так смерть родителей повлияла. Хорошо хоть, живой остался, он родился в рубашке, после такой бомбёжки выжил, ни одной царапины. Вы его сейчас не трогайте, когда немного отойдёт от стресса, заговорит, – ответил Ахмед.

– Он снова сидит на этом табурете, уставившись в одну точку. Мне его очень жаль, попробуй с ним поговорить, попроси поесть что-нибудь. Он ведь так заболеть может, – сказала Марха.

– С ним всё будет хорошо, он молодой, вся жизнь впереди, – ответил Ахмед, не теряя своё отменное чувство юмора.

– Да какая здесь жизнь, неизвестно, завтра будем живы или нет, – грустно сказала Марха, махнув рукой.

– Давай без пессимизма! Надежда всегда спасает человека в любой ситуации. В ссылке наш народ выжил, и сейчас всё будет хорошо. Будем надеяться на Всевышнего! Чтобы я больше от тебя таких слов не слышал! – ответил Ахмед.

– Как скажешь, капитан! – сказала Марха.

Через некоторое время все дружно собрались вокруг маленького стола с едой: кусочки сухарей, две банки консервов, растопленная снежная вода для питья – это всё, что осталось за эти пару месяцев. Сначала ели дети, а потом взрослые, если что-то оставалось. Но, несмотря на такие ужасные условия – голод и холод – дети не болели. Когда не было сильных бомбёжек, работали местные рынки, смелые и мужественные женщины выходили ни свет ни заря, чтобы прокормить свои семьи.

Так проходил один день за другим, в четырёх сырых стенах «маленького дома». Дети очень боялись самолётов и громких взрывов, но взрослые не подавали вида, что напуганы. Иной раз так хотелось выплакаться навзрыд, просто сесть на улице, чтобы никто тебя не слышал, и кричать во весь голос! О своей боли, о потерях, о покалеченных жизнях, об ушедших в мир иной, о неслыханной жестокости людей. За этот месяц все стали настолько родными, словно знали друг друга всю жизнь, вместе переживали и плакали, изредка смеялись и шутили, делили последний кусок сухаря.

Война всегда показывает истинное лицо человека: настоящие люди становятся ещё более сострадательными, добрыми и отзывчивыми, а звери – звереют, теряя человеческий облик. Одних война облагораживает, а других выворачивает наизнанку, худшую изнанку.

В томительном ожидании окончания военных действий прошёл декабрь, забрав с собой многих и навсегда. Наступило 31 декабря 1999 года, человечество вступало в новую современную эпоху 2000 года. Во всех городах готовились отмечать Новый год, накрывали столы, радовались и смеялись и загадывали желания. Но в Чечне мечтали лишь о мирном небе над головой и спасении из настоящего ада.

О перемирии и прекращении военных действий ничего не было слышно, старый радиоприёмник уже давно не работал, у людей оставались только глупые надежды на спасение. Несмотря на безнадёжность и беспомощность происходящего, Новый год оставался для детей волшебным праздником, который должен приносить чудеса. В этот день Ахмед решил не лишать детей маленькой радости и устроить им настоящую сказку.

– Война войной, а у наших детей должна быть ёлка! – сказал он, улыбнувшись, и с утра вышел на улицу на поиски хоть какой-нибудь ёлки.

Марха пыталась его отговорить, но напрасно. Через пару часов он вернулся, как настоящий Дед Мороз, с красной шапкой на голове, сооружённой им самим из ткани, найденной в доме, маленькой искусственной ёлкой и парой игрушек.

– Дядя Ахмед, у нас что, Новый год будет? – удивлённо спросила маленькая Александра.