Минут пять упрямый корреспондент сопротивлялся, виновато улыбался и отмахивался, но потом несколько человек разом шикнули на него, и Сергей легализовался за столом. Никольский этого или не заметил, или не захотел прерывать селектор.

Несколько важных кабинетов размером и «рангом» поменьше разместились на шестом этаже. Часто распределение кабинетов не зависело напрямую от должности, а говорило на бюрократическом эзоповом языке о приближенности чиновника к мэру. Например, министр науки и промышленной политики Москвы Евгений Алексеевич Пантелеев не был даже заместителем мэра, но кабинет на Тверской имел. Правда, он был личным другом и постоянным партнером Юрия Михайловича по теннису.

Таких близких друзей у Лужкова в правительстве было немного, но все знали, что эти люди неприкосновенны.

Всякий кабинет большого начальника имеет две особенности: простой человек, впервые попавший в него, невольно робеет, а каждый новый хозяин хочет сделать в нем ремонт, даже если кабинет в полном порядке. И московская мэрия в этом отношении не исключение. Первый феномен Аркадий испытал на себе, а второй часто наблюдал при смене чиновников. Новый начальник, въезжая в кабинет своего предшественника обязательно делал ремонт и часто не ограничивался «косметикой»: вслед за покраской стен менялись люстры, ковры, шторы, мебель.

Но не все сподвижники Лужкова стремились переехать поближе к Юрию Михайловичу. Например, Владимир Иосифович Ресин вместо личного кабинета на Тверской 13 предпочитал иметь собственный служебный дом. Здание стройкомплекса, которым руководил Владимир Иосифович, находилось в Никитском переулке, совсем недалеко от мэрии, зато ближе к Кремлю. После того, как в Москве исчезла должность вице-мэра, освободившийся в мэрии кабинет передали Ресину, но Владимир Иосифович бывал в нем редко, по-прежнему предпочитая привычное здание в Никитском переулке.

Вполне устраивало собственное здание на Тверской 19 и бессменного руководителя департамента потребительского рынка и услуг столицы Владимира Ивановича Малышкова, еще одного друга Юрия Михайловича.

Кабинет единственного в истории Москвы вице-мэра Валерия Павлиновича Шанцева находился на одном этаже с кабинетом Лужкова, но совершенно в противоположном конце. И в свое время это расположение стало очень символичным.

Оживление, возникшее между Аркадием и его приятелями, когда к их столу приблизились три совершенно разные, но все по-своему очаровательные девушки, переросло в радостную встречу, объятия и поцелуи. Одна из этих молодых женщин поздоровалась с Аркадием чуть нежнее, чем с другими: ее губы задержались на его небритой щеке дольше положенного.

– Сколько мы с тобой не виделись, а ты все так же не бреешься…

– Я же нравился тебе небритым.

– Ну, когда это было!

Алексей уже подзывал официанта, а Игорь делал вид, что сердится:

– А что опаздываем? Вовремя никак прийти нельзя?

– Ой, Николаич, кончай занудствовать, – Яна достала мобильник из сумочки и положила на стол. Она была самой деловой из всех.

– Да это меня ждали, – сказала ее подружка, которая села рядом с Аркадием. – Мой начальник прессуху давал, и мне пришлось задержаться…

Пресс-конференции бывают интересными и скучными, иногда скандальными, вообще разными. Аркадий помнил, например, одну совсем странную пресс-конференцию в своем агентстве, в организации которой он принимал участие. Ее тема не была сенсационной, но и провальной не казалась – обычное проходное мероприятие. Тем не менее, для него тоже была заготовлена «мебель».

«Мебель» присутствует на некоторых прессухах, не собирающих аншлага. Основа этого передвижного сообщества – секретари, работники канцелярии и кадрового отдела, свободные от срочных дел корреспонденты и редакторы, которые занимают в зале свободные места и создают для гостей видимость широкой заинтересованной аудитории. Иногда эти люди даже задают вопросы и являются полноценной частью спектакля под названием пресс-конференция, наряду с гостями, ведущим, телекамерами и журналистами. Опытный администратор рассаживает «мебель» точечно, чтобы эта группа совершенно незаинтересованных темой встречи людей не бросалась в глаза. Аркадий сам не раз был и в роли «мебели», и в роли «мебельщика». Такие подсадные утки составляют обычно не больше двадцати пяти – тридцати процентов от реальных журналистов.