Иван потянулся за биноклем. И тут в груди ёкнуло: футляр оказался непривычно легким. Бинокля не было. Солнцедаров, надеясь на чудо, перерыл мастерскую, вынул все ящики (мало ли куда по рассеянности засунул).

Чуда не случилось. Ярость охватила обычно кроткого и спокойного человека. Первой мыслью было: Павлик!

Он вылетел из каморки, распахнул дверь в комнату сына. Тот за столом делал уроки. Отец схватил мальчика за шиворот и с нечеловеческой силой приподнял. Пуговички от рубашки Павлика раскатились по полу.

– Где бинокль, гаденыш? Убью!

– Папочка, отпусти, – полузадушенным голосом проскулил мальчик.

Такого ужаса он еще никогда не испытывал. Он описался и признался:

– Меня заставили… Я не хотел… Я думал, потом верну… Но меня обманули… Сказали, что продали… Мне угрожали… Папочка, прости…

На самом деле стащить у отца бинокль подговорил Мишка Меньшиков, который по-прежнему опекал и защищал тщедушного Павлика. Как и прежде, небескорыстно. Услуги могучего секьюрити обходились всё дороже. Бинокль понадобился Мишке для наблюдения за представительницами противоположного пола на нудистском пляже, появившемся недавно в тихой бухте близ Петровска. Там, в камышах, он оборудовал наблюдательный пункт, куда иногда приводил друга.

Солнцедаров-старший бросил извивающегося сыночка на кровать, резким движением вытащил из брюк ремень и дважды хлестнул наотмашь. Павлик орал.

Как разъяренная фурия в комнату ворвалась мать. Она отшвырнула мужа, влепила затрещину, от которой тот выкатился в коридор.

«Я с тобой еще разберусь. Пьяница! Алкаш!» – и крепко прижала сына к себе.

«Чуть не задушила», – подумал Павлик.

Ему хотелось вырваться. Хотелось освободиться из материнских объятий, но он понимал, что этого делать нельзя – мать обидится. Приходилось терпеть. Глаза защипало то ли от слез, то ли от приторных духов.

После этого случая Павел окончательно уяснил:

КТО ГЛАВНЫЙ, ТОТ И ПРАВ. И быть надо всегда с сильным.

Второй урок наш герой получил буквально через несколько дней – его отец попал в вытрезвитель.

Иван Солнцедаров после работы совершал привычный ритуал: с приятелями отмечал окончание рабочей недели у пивного ларька. В этот раз буфетчица не успела разбавить, как обычно, пиво, и ёрш оказался особенно забористым. В результате Иван Никифорович до дома не дошел, а присел на скамейку в парке, да и заснул. Где вскоре был обнаружен патрульным экипажем. Старший сержант Савчук и милиционер-водитель младший сержант Алтынбаев загрузили сладко спящего гражданина в автомобиль. Они, конечно, могли проехать мимо, не обратить внимания, но была пятница, и требовалось выполнить план по задержанию нарушителей общественного порядка: пьяниц, сквернословов и дебоширов. Солнцедарова доставили в вытрезвитель.

Для тех, кто не застал те благословенные времена, когда бутылку водки можно было купить за три рубля, портвейн за полтора, когда божественный «Агдам» стоил 2 рубля 20 копеек, а привезенные танкерами из дружественного Алжира виноматериалы превращались в «Солнцедар» крепостью двадцать градусов и ценой чуть больше рубля, когда пивные ларьки стояли на каждом углу, главной задачей вытрезвителей считалось задержание лиц, оскорбляющих своим видом и поведением общественную нравственность. Сюда свозили тех, кто распивал алкогольные напитки, шел по улице, шатаясь, или уже не мог идти.

Прибывших в учреждение усаживали на специальные скамьи. Потом забирали деньги и документы, фотографировали, записывали личные данные. Далее – раздевание, холодный душ и укладывание на койку. Особо буйных привязывали к кроватям. Всем «постояльцам» выписывали штраф за пребывание (до 25 рублей при средней зарплате рублей в 130).