Подстёгнутый каким-то новым, неизвестным для меня возбуждением Ларисы, я скоро возбудился сам и моё изумление переросло в безумие выпивания её тела. Даже в моих фантасмагорических снах, ТАКОЕ не могло придти в голову. Я высасывал шампанское из грудных желез, и это вино ударяло в голову сильнее, чем коньяк, она обхватила меня за спиной руками, мой орган яростно проникал до матки, а она в полузабытьи шептала:

– Милый … Родной… Единственный …

Тут я почувствовал, как её по-настоящему начал забирать оргазм, в её влагалище что-то закрутилось, и она пережала пенис так, что он затрещал.

– Пусть лопнет мой прибор! – в исступлении пронеслось в голове, – пусть погибнет весь мир вместе с нашим оргазмом!

– О, о, о! – закричала Лариса, и из глаз её потекли крупные слёзы.

Она кончала так, как будто умирала, я вспомнил, что где-то читал, что настоящий оргазм – это маленькая смерть.

– О, вонзи мне член в ЖОПУ! – простонала девушка.

Я выполнил её просьбу, я чувствовал, что мой взбешенный орган разрывает нежное отверстие, она опять закричала, на этот раз от боли, но я уже никак не мог остановить собственное безумие и просверливал её прямую кишку до конца, в помутнённой от разума голове кругами поплыл туман – я тоже кончал и умирал.

В забытьи, вдруг, высветилась передо мной неожиданная картина: какая-то тварь с когтистыми мохнатыми лапами, но с неимоверно прекрасным женским лицом, крепко обняла наши вздрагивающие тела и вонзилась больно когтями в спину. Широко раскрытые глаза твари приблизились вплотную к моим глазам, а губы её и язык впились в мой рот и высасывали энергию из горла, оставляя привкус крови и жгучую, но приятную боль в голове и по всему позвоночнику, начиная с копчика. Одновременно, колыхающиеся гермафродитные половые отростки мрази, горящие красным светом, захлестнули наши промежности и вонзились в них.

Создавалось впечатление, что я совокупляюсь не с Ларисой, а с неведомо откуда появившейся дьяволицей, и было жутко и сладостно, одновременно, от ощущения полного слияния наших тел с космической бездной всеобщего порока.

– Что это, кто это? – спрашивал я себя и не находил ответа.

Придя в себя после излияния, я заметил, что Лариса всё ещё корчится в конвульсиях оргазма, обильно выбрасывая на простыню и на мои ноги свой горячий секрет.

Когда, наконец, её сознание вернулось с того света, первым, что она произнесла, было:

– Не переживай! Я знала как это больно. Но мне это было НАДО.

Я молчал, в который раз за сегодняшний вечер, поражённый таинственной психикой женщины.

– Ты сама придумала всё это? – наконец, спросил я.

– Не сама – это придумал он.

– Кто он?

– Тот, который первым научил меня кончать таким способом. Мы с ним долгое время трахались, но кончить я никак не могла, хотя очень этого хотела. Кстати, ты ничего не чувствовал, когда сосал мою грудь?

– Чувствовал. Сильное возбуждение.

– А ещё?

– Ну, ещё … – при всей интимности между нами, мне было трудно в этом признаться.

– Что же ты чувствовал ещё? – мягко подбодрила она.

– Мне казалось, что я маленький и сосу маму, – смутился я.

– Такой маленький мальчик с большим х. м! – съязвила Лариса, но тут же, по серьёзному, продолжила:

– Вот и он мне так сказал. Но до этой операции. Он уверял, что мне мешает кончить отсутствие полного родственного слияния душ, а это впитывается только с молоком.

– Молоко заменили на шампанское! – тоже съехидничал я.

– Виктор не любит молоко.

– Виктор? Какой Виктор?

– ДИСК-ЖОКЕЙ ИЗ ТАНЦКЛУБА.