– Ложись, – снова приказал Эмилио, и перевернувшись на спину, она почувствовала тяжесть над своим телом, и сильные руки, и пристальный взгляд приковал ее внимание.

– Обними меня ножками и ручками, – и Кристина обвила Эмилио с обеих сторон, – молодец, сильнее, – поощрял он ее.

Кристину словно уносило течение бурной реки, и она плыла на плоту, глядя в бесконечное небо, доверившись природной стихии. Она чувствовала, как его большой член входил, так глубоко, насколько мог, глубоко вздыхая от новых ощущений. Иногда Эмилио делал резкое движение вперед, входя еще глубже, и Кристина вздрагивала от неожиданности и сильного давления внутри.

– Тебе больно? – спросил Эмилио, из собственного опыта зная, что далеко не все девушки могли стойко вынести секс с ним. Для некоторых болезненные ощущения превосходили над удовольствием.

– Нет, все хорошо, не останавливайся, – ответила ему Кристина, прижимаясь еще ближе. Боль и наслаждение разделялись практически невидимой чертой, и казалось были невозможны друг без друга.

Она почувствовала, как по телу растекается наслаждение, а от того сильнее обхватывала его руками, впиваясь ногтями в кожу на спине и шее. По телу проскальзывала легкая дрожь, и онемение от кончиков пальцев на ногах растекалось по рукам и ногам. Кристина вскрикивала, стараясь сдерживаться, как могла, но в момент оргазма, она словно проваливалась в другую реальность, где замирает время, а ее комната – это бесконечное пространство, на километры в котором нет никого кроме них с Эмилио. Потом ей казалось, что мир вспыхивает ярким фейерверком, в котором высвобождаются все чувства и эмоции, потом фейерверк постепенно угасает, пространство сужается, превращаясь в обычную комнату ее квартиры. Кристина приходит в себя. Она лежит расслабленная, не шевелясь и тяжело дышит.

– Молодец, мне сегодня очень понравилось, – похвалил Эмилио девушку, словно ученицу за прилежно выполненное задание. Мне нужно идти.

Растрепанная Кристина еще в полупьяном состоянии оделась и закрыла дверь. Ей нравилось такое обращение, но с другой стороны ей не хватало настоящих чувств и казалось, что было бы гораздо лучше, если бы их отношения с уровня потребительского перешли на уровень обоюдной потребности друг в друге.

Она вновь ощутила себя виноватой и запутавшейся в чувствах, отношениях и поступках. Ей хотелось быть услышанной и поделиться хотя бы частью своих переживаний с тем, кто сможет понять и не осудить. И она считала, что таким человеком должна быть ее мама.

Родители Кристины жили в другой части Анконы, а потому она редко бывала у них в гостях, но часто делилась новостями. Что касается ее личной жизни, то Кристина предпочитала не распространяться, зачем давать повод для волнения. А потому, все, включая родителей, считали, что семейная жизнь Кристины и Марио подобна кораблю в гавани – стабильная и спокойная. Но мама, оставалась мамой, она всегда улавливала любые интонации в голосе, перемены в настроении.

Кристина не выдержала, и позвонила. Не за советом, но поддержкой. Она не могла рассказать абсолютно все, но решилась начать с малого.

– Привет, мам. Как вы там?

– Здравствуй, Кристина. Как раз тебя с папой вспоминали. Пересматривали наши фотографии. У тебя все хорошо?

– Да, хорошо. Просто хотела поговорить с тобой. Ты одна сейчас?

– Да, одна. Я тебя внимательно слушаю.

Кристина помедлила, и начала.

– Я тебе рассказывала, что ездила к своей подружке Николетте в гости. Это было в середине сентября, помнишь?  И, не дождавшись ответа, продолжила: «Тогда я познакомилась с одним, парнем – Эмилио», – и Кристина окунулась в воспоминания, – он противоположность Марио, но меня к нему безумно тянет».