Однажды зимой в городе разразилась эпидемия, она унесла жизни многих людей, отец заболел сразу, как будто давно к этому готовился. В доме стало тихо. После смерти мамы отец ни разу не встречался с ее родственниками, боялся воспоминаний, которые могли причинить ему боль. Откуда Григорий Шиганов узнал о болезни деверя, неизвестно, но он приехал, молча посмотрел на детей, так же молча погладил Анну по голове и ушел в комнату больного. О чем он с ним говорил, Анна так и не узнала, но только после этого разговора болезнь отступила. Отец выздоровел.

После болезни отец вспомнил старого друга графа Афанасия Семенова. Он стал часто бывать в Никольском. Это было величественное поместье, расположенное среди холмов на берегу реки. Дружба двух совершенно разных людей вызывала толки и пересуды, но они не обращали на это внимания.

Анна не могла точно определить свое отношение к Семеновым, но Никольское она очень любила. Барский дом представлял собой огромное двухэтажное здание с двумя большими флигелями. Деревня, где жили крепостные, находилась в стороне и была живописным уголком. Крестьяне жили зажиточно, никто их достоинства не умалял. Вокруг барского дома находился красивейший парк: дубы, орешник, березы украшали лужайки.

Дом всегда был полон молодых людей, друзей старшего сына графа. В имении всегда что-нибудь происходило: званые обеды, балы, праздники, веселые прогулки, даже балы-маскарады. На таких маскарадах Анна и ее брат Николай учились танцевать под развесистыми ветвями вековых дубов.

Николай был ровесником второго сына графа Семенова, Александра. Они стали друзьями так же, как отец и граф Семенов. Старший сын графа Семенова – Михаил редко бывал в имении. А если и бывал, то игнорировал всех Озерских, кроме отца.

Когда Анне исполнилось 14 лет, она опять гостила в Никольском. Анна любила встречать рассвет. В то утро она стояла в боковой аллее и сквозь ветви дуба смотрела на восход солнца. Отсюда она могла разглядеть деревенские дома, от каждого дома вилась извилистая тропинка, которая соединялась с другими и становилась одной широкой тропой посреди большой лужайки. Эта тропа, протоптанная множеством крестьянских ног, была ровной и гладкой. Крестьяне высыпали из домов, чтобы увидеть зрелище, частью которого она хотела бы стать сама. Анна мечтала участвовать в охоте.

Гончие возбужденно бегали по лужайке, а чистокровные скакуны били от нетерпения копытами. Послышались призывные звуки рога. В предрассветном тумане появились охотники. Во главе был молодой граф Михаил. Он был великолепен в охотничьей куртке верхом на породистом гнедом жеребце. Михаил и не подозревал, что Анна наблюдает за ним. Взгляд его светлых глаз и низкий смех предназначался барышне, скачущей рядом с ним. Слов нет, барышня была хороша: стройная, гибкая, нежная. Светлые волосы облаком обрамляли ее голову. Молодой граф Михаил даже не заметил Анну. Не заметили ее и слуги, идущие по тропинке. Может быть, поэтому она смогла услышать их разговор. После этого Анна отправилась разыскивать отца, который никогда не принимал участия в охоте. Как всегда она нашла его в библиотеке.

– Что значит «бабник», папенька?

– Почему ты об этом спрашиваешь, Анненька?

– Я слышала, как слуги говорили о графе Михаиле.

Отец улыбнулся, затем задумался, помолчал, потом громко вздохнул.

Анна не боялась задавать вопросы отцу, потому что он никогда не смеялся над ней. Так было и на этот раз.

– О графе Афанасии Семенове?

– Нет. О графе Михаиле Семенове.

– Вот оно что! Сядь сюда, Анненька.

Анна села на краешек стула, выпрямила спину, сложила руки на коленях. В Никольском она всегда вела себя, как подобает барышне. Даже носила туфли, хотя они ее очень стесняли.