Он размышлял об этом в стремительно мчавшейся по городу “БМВ”.

В машине их было четверо. За рулем сидел человек “кавказской национальности” – один из тех, у кого хотелось попросить документы: черные грязные волосы, трехдневная щетина, неприятный взгляд из-под лобья. На заднем сидении расположились мужчина и женщина, казавшиеся обеспокоенными. С ними у Павла уже состоялся предварительный разговор. Четвертым был Павел.

Разговор разговором, но главное он поймет лишь тогда, когда увидит больного собственными глазами.

Вежливое расшаркивание с заведующим и ординаторами.

– Павел Андреевич…

– Павел Васильевич, очень приятно.

– Александр Александрович, очень приятно.

– Петрович, лечащий врач, мне очень приятно.

– Ольга Владимировна, старшая сестра.

Обоюдные сетования на сложности в работе, неприличную зарплату, пересказ двух-трех интересных случаев, традиционная рюмка коньяку, и еще одна – на все ушло минут пятьдесят, не меньше. Наконец, дело дошло и до конкретного пациента. Бегло пролистав историю болезни и убедившись, что диагноз злокачественного процесса у больного подтвержден данными гистологического исследования – исследованием кусочка ткани, взятого непосредственно из опухоли, Павел прошел в палату.

Ему было лет тридцать. Он лежал, повернувшись лицом к окну, словно ему ни до чего не было дела, кроме как до солнца, что мягко касалось лучами его ровной смуглой кожи, и, на первый взгляд, производил впечатление абсолютного здоровяка.

– Здравствуйте.

Родственники, их было семь-восемь человек, и мужчины и женщины, расступились

– Таким я тебя и представлял. Здравствуй, Руслан. Меня зовут Павел Андреевич, – широко улыбнулся Павел.

– Добрый день, Павел Андреевич.

Руслан лежал, укрытый до пояса чистым разноцветным пододеяльником. Толстым мускулистым рукам, рельефным грудным мышцам, покрытым обильной растительностью, позавидовал бы любой профессиональный спортсмен. В глазах его поблескивали живые огоньки.

Павел присел на край кровати и отбросил пододеяльник с ног больного. Он успел подумать, такие глаза не встречаются у слабых, больных, импотентов и злых…

– Что, доктор, ничего хорошего?

В палате вдруг наступила тишина. Притихли родные. Лечащий врач и зав. отделением, сопровождающие Павла, молчали, не считая корректным прежде времени задавать вопросы консультанту. Молчал Павел, привыкший за долгие врачебные годы скрывать свои мысли не хуже хорошо игрока в покер. Притаился Руслан, уже спросивший о самом важном – он внимательно наблюдал за реакцией “нового” доктора, приехавшего ради него из другой, наверное, “лучшей”, больницы.

Действительно, правая нога молодого кавказца пугала. Ни у кого не повернулся бы язык сказать, что все хорошо, все в порядке. Огромная опухоль, блокировав кровеносные и лимфатические сосуды ноги, распирала бедро изнутри сразу же под паховой складкой. Правая голень по своему объему равнялась бедру. Отек распространялся и выше опухоли, и на мошонку, смешно деформируя ее. Правое яичко, покрытое блестящей, без характерных морщин, перерастянутой кожей, по размерам в два раза превосходило левое, оно, как бы втягивало в себя половой член, укорачивая его до детских размеров.

Те, кто стоял за спиной Павла, приблизились еще плотнее и он почувствовал жар их дыхания у себя на затылке. Сделалось неприятно, но он не обернулся, а только передернул плечами. Дискуссия, которую он вел сейчас сам с собой, внутри себя, поглощала его внимание. Ему было необходимо ответить на три вопроса, и сделать это быстро и точно, чтобы в дальнейшем – по ночам – его не мучили сомнения, не снились бы веселые глаза, безмолвно вопрошающие спрашивающие: – Почему я умер?