– Куда мы едем? – спросила я, в окна мне были видны только верхушки деревьев и небо.

– На другую заимку, сейчас, километров пять и будет поворот…

– Нет, Марат, здесь нам не спрятаться, – я даже села. – Ну, день-другой и они найдут. Если тебя сдали твои близкие, они сдадут все ваши заимки.

– И что делать? В Карелии нам места нет, нас в любом городе найдут, в любом селе…

– Марат, у нас большая страна, и чем больше город, тем сложнее там кого-то отыскать. Езжай в Питер.

– Что?

– Ты не знаешь дорогу?

– Дорогу… да дорогу найдём. Ну, в Питер так в Питер, – усмехнулся Марат и потянулся к бардачку, достал карту автомобильных дорог СССР и бросил назад мне на колени. – Посмотри, и командуй, будешь штурманом.

Выяснилось, что до Северной Пальмиры ехать почти пятьсот километров, н-да, у нас большая страна…

Мы летели на предельной скорости часа два, не меньше, странно, но ГАИ нас не остановила ни разу, потому ли, что ожидали двоих в машине, или потому что Марат вёл очень аккуратно, не нарушая правил. Однако где-то часа через полтора за руль пришлось сесть мне, потому что Марат едва не потерял сознание. Я даже задремала под шум мотора и шин по асфальту, но вдруг он начал сбрасывать скорость и сказал, немного повернув голову.

– Таня… Танюша, я… сядь за руль… – и едва не съехал в кювет.

Я, неуклюжая больше, чем обычно, поспешила выбраться наружу, кое-как отодвинув переднее сиденье. Марат, заваливаясь на бок, сильно побледнел, но всё же постарался пересесть на пассажирское сиденье. Я села за руль и тронула с места, а метров через пятьсот высмотрела съезд между деревьев в лес. Здесь я остановила, и открыла дверцу Марата, который едва смог открыть глаза, чтобы посмотреть на меня. Больше так ехать было нельзя, он истечёт кровью.

– Щас, Марат, погоди. Погоди… погоди-погоди… – я откинула его кресло, хотя мне непросто было перегнуться через него, нащупывая рычажок, к тому же сам Марат очень тяжёлый, пришлось задрать его свитер и футболку под ним. Две круглые кровоточащие дырки в левой половине живота, струйки крови сантиметра в полтора шириной, в моей голове сразу включилась «лекция», которую мне читал Валера от нечего делать в Петрозаводске. Я спросила его, как он спасает людей, и почему считают, что ранение в живот самое худшее из всех. И он долго и подробно рассказывал об этом. И я слушала, потому что всё, что он говорил, мне всегда было интересно. Вот потому сейчас в моей голове и сработало: «Проникающие и непроникающие ранения брюшной полости». Я вспомнила, как Валера говорил, как это проверить…

– Марат… Маратик, ты потерпи… я… сейчас…

Я открыла аптечку, что была у него в машине, она оказалась укомплектована всем необходимым, перекись водорода и спирт тут были. Я обработала руки и раны, а потом, перекрестившись и шепча про себя молитву, запустила пальцы в рану…

Марату повезло. У него мощная мускулатура, и пули, должно быть с большого расстояния попали не на угасающей скорость и потому застряли здесь, в мышцах, все эти вещи я тоже знала от Валеры, он ещё в бытность экспертом нередко рассказывал мне о самых диковинных ранениях. Марат стонал и корчился, извиваясь и бледнея от боли, тогда я предложила ему выпить спирта из аптечки. Он с сомнением посмотрел на меня через мокрые ресницы.

– Ладно… давай.

Глотнув из пузырька, он сморщился, прижав кулак к губам.

– Господи… – Марат закатил глаза.

– Да-да, и помолись, потому что я не хирург, а… манекенщица…

– А я думал, ты художник, – задушено засмеялся Марат. – Если тебе так легче, пусть, – кивнула я и полезла доставать пули.

И ведь достала! Пришлось, правда, надрезать кожу и даже мышцы, чтобы расширить раны и не протолкнуть пули вглубь, и, просунув пальцы, подталкивая снаружи и хлюпая кровью, слушая, как он заскрипел зубами, сдерживая грудной стон, только, чтобы не закричать, я вытащила сначала одну пулю, и так же, но дрожа ещё больше, и вторую. А потом пришлось заклеить всё это пластырем и скотчем, потому что ничего похожего на нитку с иголкой в машине и среди наших вещей, конечно, не нашлось. После всего этого меня вырвало от волнения, запаха крови, и внезапного ужаса оттого, что я только что сделала, и что вообще произошло. Пришлось вымыть руки в ручье, который пропитывал траву между деревьями, и некоторое время лежать на траве, справляясь с головокружением и слабостью.