Но она была не одна. И тот, сопровождающий, не похожий на обычных братков, тощий и нескладный, но конечно, из их числа, судя по одежде и выражению лица, они как пластмассовые солдатики из наборов из «Детского мира», все одинаковые, обернулся, заметив выражение её лица, и… не дал ей ступить и шагу в мою сторону. Откуда ни возьмись, появились ещё парочка, не иначе дежурили здесь же в вестибюле и уже полностью заслонили Таню от меня.

– Проблемы, мужчина?

Говорить с ними я не собирался. Подоспел Борис.

– Молодые люди, вы хотите что-то сказать нам? – улыбнулся Борис самой широчайшей из своих улыбок.

Они развернулись к нему, открывая мне обзор, но Тани уже не было ни в проходе, ни вообще в вестибюле, куда она делась, прошла к лифтам или, наоборот, вышла на улицу, я не знал в эти мгновения. Мне захотелось расшвырять обоих этих чёртовых держиморд, которые не позволил мне подойти к моей жене. К моей жене! Какого чёрта кто-то вообще смеет мне мешать?!

– Мы? – изображая идиотов, проговорили бандиты. – Это вы пялитесь на чужих девушек.

– Не заводите красивых девушек, не придётся видеть, как на них смотрят другие мужчины, – ответил за меня Борис. – Мой друг иностранец, он в России третий день и не перестаёт удивляться, какие у нас красивые женщины.

– И страшные мужчины, – сказал один из братков без улыбки.

– Отчаливайте парни, глазеть тут больше не на что, – добавил второй.

Борис кивнул, соглашаясь, и посмотрел на меня. Он прав, надо уходить, попались мы тут, не удалось сохранить инкогнито. Когда-нибудь можно будет следить за людьми, оставаясь незамеченным. Как только все обзаведутся сотовыми телефонами и компьютерами, это станет самым обычным делом.

Мы с Борисом вышли на улицу, я достал сигареты, закурить, со всеми моими военными приключениями я не стал курить больше, а вот сейчас мне хотелось.

– Куда увели её, ты видел? – спросил я Бориса, выдыхая дым в морозный воздух, казалось, он кристаллизовался сразу.

– То-то, что увели. У неё, кажется, что-то вроде обморока сделалось.

– Она упала?

– Нет, но… я не знаю, Марк Борисыч, как это называется, но до лифта этот дохляк её вёл едва держа.

– С-спади… – я сплюнул и отбросил окурок, почти целую сигарету.

На улице мороз, сразу стал хватать кожу, пальцы тут же замёрзли. Как неудачно, что я не увидел Паласёлова и теперь незаметно к нему не подберёшься. Значит, придётся поступить иначе…

Я очнулась вполне уже в номере, лежащей на диване в гостиной как была в шубе. Выдохнув, я села, стягивая шубу с плеч, Фомка подоспел.

– Что ж ты, Фом… шубу бы хоть снял… взопрела совсем… – сказала я, с упрёком посмотрев на него.

Но у него было такое испуганное лицо, что я смягчилась, тем более что взопрела я от температуры, замёрзли ноги и даже руки, а в горле и во лбу было жарко.

– Ладно, не обижайся… я просто… ослабела как-то, – дай попить, что ли… и… знаешь что, аспирину принеси, а?

Он налил мне воды в стакан и, выглянув в коридор, и взял трубку телефона, связь с портье, попросил лекарства.

– Выйти боишься? – усмехнулась я, разуваясь.

– Конечно, – серьёзно кивнул Фомка. – Я выйду, а вас и след простыл. Макс мне тогда башку открутит.

– Не открутит.

– Открутит, не посмотрит, что мы с ним в одном классе учились.

– Ну, тогда точно не станет. Никто не обижает одноклассников.

Фомка усмехнулся.

– Ох, Татьяна Андреевна, вы прям… как при советской власти: не обижать одноклассников, драка до первой крови, и тому подобное.

– А что изменилось? – удивилась я, на самом деле этот разговор был мне крайне полезен, ведь я понятия не имею, как воспринимают Макса его люди. – И разве Макс не большую часть жизни прожил при той самой советской власти?