«Он и не подозревает о потайной лестнице», – подумала Сара. Будем надеяться, что происхождение папок его не заинтересует. Подбросим-ка ему другой предмет для беспокойства.

– А Уайднер знает, что вы сбываете налево его собственность?

– Уайднер? Да он сюда носу не кажет! Так что мы с Бэбс – она днем заправляет – держим неплохой бизнес. Убогим по ступенькам не забраться, а вы, дамочка, будете молчать, потому что иначе я расскажу, как вы сами тут поживились. – Эббот самодовольно откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

– Да, крыть мне, похоже, нечем, – примирительно улыбнулась Сара.

– Вот именно, черт побери, – закивал Эббот. – Вы ничем не лучше нас с Бэбс. Я… – Взгляд его упал на ее лодыжку. – Эй, дамочка, да вы никак поранились! Что, сильно?

– Ну…

– Я же говорил, что там опасно, а вы сами не захотели, чтобы я тоже пошел. Вы ведь не будете из-за этого подавать в суд и все такое, а? – Зубочистка нервно плясала у него во рту.

Саре на секунду показалось, что он волнуется из-за нее. В некотором роде было даже приятно убедиться, что это не так, – иначе цельность такого замечательного характера была бы нарушена.

– Нет, – улыбнулась она, – я не собираюсь подавать в суд и все такое. – Меньше всего ей хотелось, чтобы по верхним этажам шлялись толпы адвокатов и экспертов.

Когда Сара вышла на улицу, солнце уже село и тьма вокруг сгустилась. Дальше, на углу Уинкуп-стрит, под уличным фонарем образовался оазис света, а здесь, в переулке, царил кромешный мрак, почти такой же, как в зале на четвертом этаже. Пожалуй, стоило оставить машину поближе. Сара направилась к перекрестку, за которым был вокзал. И вновь ей почудились призрачные шаги за спиной. Это всего лишь акустический мираж, сказала она себе, здесь больше никого нет. Многолетняя привычка не оставляла места иррациональным страхам, однако тысячелетний инстинкт одержал верх – Сара ускорила шаг. Поворачивая за угол, она вздрогнула от неожиданности: железные ворота багажного отделения раскрылись с громким металлическим лязгом, и рабочие, болтая и обмениваясь шутками, стали загружать внутрь объемистые почтовые контейнеры. Шаги за спиной – если это в самом деле были шаги – смолкли. Сара пригляделась к грузчикам и неожиданно узнала их бригадира. В бытность свою репортером она как-то встречалась с ним на вечеринке – он был братом одного из коллег по газете и прокатил ее на своем «Сузуки». Как же его зовут?

– Эй, Пат! – позвала она, вдруг вспомнив имя. – Как дела, все еще гоняешь на мотоцикле?

Пат удивленно обернулся.

– Что? О! – Он задумчиво щелкнул пальцами. – Погоди-погоди, не говори… Сью? Нет… Сара! Правильно? Ну да. Кевин говорил, что ты ушла из газеты. Занялась недвижимостью или чем-то в этом роде.

– Так и есть. Я как раз осматривала здание там, за углом. – Сара обернулась, вглядываясь в темноту Пятнадцатой улицы. – Я не уверена, но мне показалось, что кто-то за мной следит. Ты не проводишь меня до машины? Она вон там.

– Конечно, нет проблем.

Глупо, разумеется, но на душе стало спокойнее. Теперь и кому-то из знакомых известно, что она там побывала. Остальные рабочие стояли и ждали, не проявляя интереса к их разговору, но и они тоже ее запомнят.

Усевшись в машину, она поспешно заперла двери и перевела дух. А вдруг он уже в машине? Сара резко обернулась – сзади никого не было. Она вздохнула, чувствуя себя последней дурой, и устало прикрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья. Детские страхи, больше ничего. Заброшенный этаж дома Уайднера, пустынный переулок под эстакадой, слишком много ужастиков по телевизору. Никто за ней не шел.