– Так вот он, на дыбе, – поведя факелом в сторону, произнес Ермило.

И действительно, у противоположной стены, подвешенный за руки веревкой к потолку висел Аким.

– Аким, ты жив, – бросился к нему Сидор.

– А чего ему будет, – ответил Ермило, сладострастно пожевав губами, – Не пытали еще. Так просто повесили.

– Снять сейчас же, – топнул ногой Сидор.

Ермило с Митрофаном бросились к Акиму, и опустив его вниз, перерезав веревки.

– Спасибо, барин, – поклонился дьяку Аким.

– Не меня, государя благодари, – повернул его тот сторону Сидора.

– Пойдемте отсюда. Здесь нечем дышать, – отдуваясь, произнес Сидор и осторожно вышел из темницы.

Они снова по сырой галерее вернулись в следственную комнату.

– Мне б на постоялый двор как-то добраться, – переминаясь с ноги на ногу, произнес Аким, – Там лошадка моя без присмотра осталась. Того и гляди уведут.

– Надо бы помочь, товарищу, – обратился к Митрофану Сидор.

– Не беспокойтесь государь, – ответил тот, и подойдя к двери, стукнул в нее деревянной колотушкой, висевшей на веревке, – Эй, стража!

Через некоторое время дверь со скрипом отворилась, и вошли двое заспанных, прошлых омоновца.

– Так, отведете человека назад. И верните, все что забрали, – показательно строго приказал Митрофан.

–Чегой- то, – не проснувшись, громко зевая, спросил омоновец.

– Товой-то, – хлопнул рукой по столу дьяк, – Не твого ума дела. Выполняйте приказ.

– Как скажите, – пожал плечами омоновец и, подойдя к двери, поманил рукой Акима. – Повезло тебе братец. Пошли, пока не передумали.

– Благодарствую, – Аким раскланялся в разные стороны и выбежал следом за омоновцами.

– И ты тоже ступай к себе, – указал Ермиле на дверь Митрофан.

– А вы, присаживайтесь государь, – И он подтащил к Сидору тяжелый стул с высокой спинкой, – Какие следующие приказания будут?

– Да, никаких, – пожал плечами Сидор, – Поздно уже. Тебе, наверное, домой пора?

– Да, как же я вас теперь одного оставлю, государь, – счастливо улыбаясь, развел руками, – Я уж теперь с вами до конца.

– Да, что ты все заладил, государь, да государь, – сделал недовольное лицо Сидор, – Сидор, меня зовут. В смысле Дима. Дмитрий, – поправился он.

– Как скажите, государь, – серьезно ответил Митрофан и поклонился.

– Экий, ты, однако, – зевнул Сидор, прикрывая рот рукой.

– Ой. Вы же устали с дороги, – засуетился Митрофан. – Я вам сейчас тут на лавке застелю. А утром тогда уже в Кремль поедем. Власть царскую устанавливать, – и он выбежал за дверь и скоро вернулся, неся в охапке, перину с подушкой и овчинный тулуп.

Расстелив все на широкой лавке, стоящей у стены, он с поклоном, поведя рукой в сторону постели, счастливо произнес: «Прошу, отойти ко сну, великий царь-государь».

– Спасибо, – залезая под тулуп, поблагодарил Сидор, – Свет, выключи, пожалуйста.

– Не извольте беспокоиться, – поклонился Митрофан и, сунув горящий факел в стоящее рядом ведро с водой, на цыпочках вышел из комнаты.

***

Сидор открыл глаза, зевнув, и приподнял голову с подушки. Слабый свет падал в комнату через узкие, решетчатые окна. Он лежал на широкой лавке, накрытый тяжелым овечьим тулупом, а рядом с ним сидел, умиленно глядя на него, и улыбаясь, вчерашний дьяк. «Кажется Митрофан, – вспомнил имя Сидор и подумал с неприятным чувством, – Значит, все это мне не приснилось».

– Царь проснулся, – радостно вскрикнул Митрофан и тихо захлопал в ладоши.

– Который час, – приподнимаясь, спросил Сидор.

– Несколько часов, уже как солнце взошло, – обрадовался снова тот, и отведя руку в сторону стола, стоящего вдоль комнаты, добавил, – Завтрак, уже накрыли.

– Мне бы умыться и это, – Сидор огляделся, – В туалет сходить.