Принятый в мае 1991 года Закон СССР об «Органах государственной безопасности в СССР» по уровню открытости и нормативному регулированию основных сторон деятельности не имел аналогов в мире – так широко и детально регламентировалась работа спецслужбы. Центр тяжести решения проблем государственной безопасности все больше перемещался в республики. А КГБ СССР направляет и контролирует деятельность органов госбезопасности союзных республик в решении вопросов, отнесенных к ведению центра и совместному ведению; издает приказы, инструкции и дает указания по этим вопросам, обязательные для исполнения в сфере госбезопасности.

Кое-какие права в реализации мер по госбезопасности получали и союзные республики, но они не выходили за рамки строго регламентированного и дозволенного в авторитарном государстве. В итоге можно заметить, что принятый в 1991 году с большими усилиями закон о КГБ запоздал и не оказал никакого влияния на предупреждение продолжающегося разрушения системы безопасности и в целом советского государства.

Соратники Чебрикова хорошо знают, какие кардинальные меры принимались при нем руководством КГБ по обеспечению строгой законности и дисциплины на всех направлениях деятельности органов государственной безопасности.

К нарушителям принимались жесткие, порой суровые меры, например на Украине. Особая требовательность Чебриковым предъявлялась к соблюдению действующих инструкций и приказов в агентурной негласной оперативно-розыскной работе, в процессе которой всегда затрагиваются права и интересы личности.

Однажды председатель КГБ пригласил к себе своего помощника Игоря Мищенко и меня. Заметно было, что он чем-то взволнован и расстроен. Чебриков сообщил, что Инспекторское управление КГБ СССР представило ему докладную о проверке практики проведения сотрудниками военной контрразведки (особистами) профилактических мероприятий в Вооруженных силах страны. В ходе проведенной проверки были вскрыты факты грубых нарушений законности и ведомственных приказов. Чтобы убедиться в обоснованности таких выводов, он поручил нам взять в инспекции по 15–20 материалов осуществленных профилактик, изучить и доложить ему наши собственные соображения по этим делам.

Я ознакомился с материалами около 30 дел по проведенным в войсках профилактикам конкретных лиц. Военная контрразведка в ряде случаев действительно допустила нарушения законности, при отсутствии достаточных оснований малозначительные поступки профилактируемых лиц расценивала как серьезные нарушения, например как подготовку к «инициативному» сбору секретных сведений, разглашение военной и государственной тайны, намерение изменить Родине и бежать за границу. Исходя из государственных интересов, нет сомнений в том, что необходимо было реагировать на имевшиеся нарушения воинских уставов и дисциплины, приводящие к ослаблению боеготовности, расхлябанности, не проходить мимо случаев разглашения секретных данных. Но военные контрразведчики не всегда глубоко разбирались в мотивах поведения профилактируемых, характеристике их личностей, особенно по отношению к молодым офицерам и солдатам. Подобное приводило к тому, что нарушители за одни и те же проявления подвергались нескольким наказаниям. Сотрудники особых отделов проводили профилактические беседы с виновниками и ставили их на оперативный учет, а это значило, что они могли получить своего рода «волчий билет» после увольнения. По информации особых отделов командование воинской части понижало в должности или звании виновных военнослужащих, выносило им другие строгие взыскания. Не оставались в стороне и политорганы в войсках, которые исключали нарушителей из рядов комсомола или партии. Такие примеры профилактических мероприятий, пусть и единичные, являлись недопустимыми.