Лишь годы скатив по горе Поклонной
Я стал понимать, как ты мне нужна.
Свечами горят за решеткой балконной
Два кем-то рано зажженных окна.
О любви
Я понял, что исчезла вдруг любовь,
Ушла куда-то и запропастилась,
Не знаю, как же это вдруг случилось,
Я жду, когда она вернется вновь.
Не просто проживались эти годы,
Не раз ее я в жизни предавал,
Но связывали нас ее приходы,
Когда любовь в отчаяньи призывал.
Как объяснить тебе, что жил одной
Надеждой, несмотря на все сомненья,
Что в этой жизни, сложной и земной,
Любовь нам возвращает провиденье.
Устала ты от прихотей моих,
Поступков злых, неправедных решений,
Ответ держать придется за двоих
И лишь просить о новом примиренье.
Не сможет стих, что создан для тебя,
Разубедить, что вновь я грешно каюсь,
Что совестью терзаясь и скорбя,
В любви ушедшей вновь тебе признаюсь.
Прости за сумрак, что возник вокруг,
За слепоту и тягостность поступков,
Разрушивших надежный теплый круг
Душевной доброты явлений хрупких.
Чудесного нам, грешным, возвращения
Я буду неустанно призывать
К былой любви. И терпеливо ждать,
И вновь просить тебя о всепрощеньи.
Соловьи
Соловьи над Раменкой поют,
Нам с тобою вместе бы их слушать,
Трелью завораживают душу,
По весне елей любовный льют.
С этим пеньем хочется застыть,
Загадать заветное желание,
Замереть в чудесном ожиданьи
И слегка о прошлом погрустить.
Вспомнится зеленоградский сад,
Где шумели липы вековые,
Как гнездились в кроны их глухие
Птичьи стаи много лет подряд.
Наш просторный деревянный дом,
Крытый дранкой, с брёвнами седыми,
В две террасы, с окнами простыми,
Погружённый в летний тихий сон.
Проседью туман в полях застыл,
Соловей закатывался трелью,
И негромким отзвуком, свирелью,
Вторил соловью весь птичий мир.
С тёплым светом оживёт сирень,
Звонко льются с крон деревьев звуки,
Тянутся, спеша, друг к другу руки,
Чтоб в согласьи приближался день.
Так меняет время белый свет,
Соловей зеленоградский в мае
В памяти у Раменки всплывает
Отзвуком давно прошедших лет.
К ангелу
Может быть нехоженой тропою,
В этот иль грядущий новый год
Белый ангел золотой трубою
Нас с тобой друг к другу призовет.
И склоняя серебристый локон
К нашей приключившейся беде,
Он прошепчет, что наверно б смог он
Примирить нас в непростой судьбе.
«Так годов поток неумолимый
Разводил вас много лет подряд.
Вспомните, как были вы любимы,
Как любили столько лет назад.
Как сжимались руки в сладкой боли,
Как сближались руки и тела,
Как не по своей, а Божьей воле
Вас судьба друг к другу привела.
Несть числа минувшим пораженьям,
Все обиды в горсти не собрать,
Но назло всем горестным сомненьям
Вы должны судьбу свою принять».
Помолясь без гордости и боли,
Душу к вечной жизни береги,
По своей и доброй Божьей воле
Светлый ангел, грешным помоги.
Июньская тревога
Тревожит июнь. В ожиданье покоя
Лишь время бежит. От тебя я не скрою,
Что мучат сомненья. Один на один
Себе я слуга и себе господин,
Но эта свобода что бремя оковы,
И снова к тебе обращается слово:
Ты доброй рукою меня обними
В короткие ночи и долгие дни.
Так ветер над Раменкой дует щемяще,
Он сны навевает и бодрым и спящим,
Что прошлые дни не вернутся назад,
И ждет в Загорянке примолкнувший сад,
Когда на скамейке под сенью сосны
Слова примирения будут слышны?
Каким прихожу, ты таким и прими,
Как коротки ночи и пасмурны дни.
Июнь ворожит, скоро ночи длиннее,
И как объяснить тебе это сумею,
Что жизнь одному без тебя не дана,
Что помощь твоя мне всечастно нужна,
Прощенья прошу я моих прегрешений
И жду и надеюсь на верность решений.
Как блудного сына меня не гони,
Так холодны ночи, тревожны так дни.
Начало октября
Выстлан листьев ковёр золотой,
В блюдцах лужиц небес синева,