Показалась группа военных из двенадцати человек. Они прочёсывали округу. То как они себя вели, никак нельзя было назвать эвакуационной миссией. Оружие на готове, передвигаются по три человека. Так захватывают, не законные вооружённые бандформирования. Никаких формирований кроме себя одного, я не заметил. Потому логику их передвижения просчитать не смог. Первая тройка подбежала прямо к моему палисаднику и остановилась, беря на прицел округу.

      Слава богу ландшафтный дизайн с растениями, никого не интересовал и никто не смотрел в мою сторону. Остальные группы по три, выдвинулись следом и когда одна из них обнаружила друзу, которую я чуть не взял, резко остановилась и ощерилась автоматами. Заняв не известно от кого оборону, я мысленно прогонял их дальше. Моя тройка не хотела уходить. Видимо получила приказ затаиться в палисаднике. Остальные сделали тоже самое. Используя в качестве визуального укрытия, живую изгородь, беседку и ту злосчастную альпийскую горку.

      Один небритый тип, залёг чуть ли не в двух метрах от меня. Я благодарил садовника, который прикопал когда то здесь эти три ёлочки, которые полностью закрывали меня своей тенью и пушистым лапником. Из подлеска донёсся гул. Лежащий рядом небритый, чавкал жвачкой так громко, что я подивился почему на него не жалуются остальные. Наверно выставил гарнитуру только на приём, иначе бы его чавканье, заглушило любые команды. Гул повторился, он смахивал на гул лопастного винта объёмного самолёта. Только был значительно тише. Я осознавал, что звук слишком противоестественный, чтобы он мог исходить из леса по естественным причинам. С другой стороны, самолёта там тоже не было.

      Небритый перестал чавкать, видимо ему поступил приказ. Вместе с остальными он резко встал и побежал в сторону подлеска. Когда он сорвался, то наступил мне на ладонь. Больно отдавил мизинец и безымянный палец каблуком. Я подавил крик души. Ладонь мою спасла замшевая зелёная перчатка и жесткие вставки. Очередной раз благодарю тебя неизвестный павший воин, дарующий мне этот защитный костюм.

      Сорвались и остальные тройки. На полпути к подлеску, вся дюжина силовиков вместе со мной, сквозь толщу зелени – запечатлели яркие всполохи радужного сияния. Я открыл рот, а они выдали в его сторону приличный залп огня. Только они скрылись в лесном массиве, как я встал и побежал. Вдоль толстых столбов, служащих опорой для тоннелей.

      Метров через двести быстрого и лёгкого бега, я заметил пожарную железную лестницу. Подпрыгнув, я ухватился за неё и влез по ней наверх. Лестница примыкала к крытому балкону, я забрался внутрь и двинулся к двери. Чуть разбежавшись, я ударил по ней всей массой. Дверь пошатнулась, а замок показал первые признаки поломки. Я разбежался сильнее и ударил по двери ещё сильнее. Замок захрустел и я понял, что третьего удара ему не сносить. Разбежавшись от самого края балкона, перед ударом за дверью я услышал человеческий голос.

– Открываю, – щёлкнул засов замка и я налетел на препятствие.

      Было уже поздно. Я конечно погасил процентов двадцать набранной скорости, но отпёртую дверь всё равно протаранил. Хлипкая дверь слетела с петель и сильно ушибла стоящего за ней человека. Я проехал по ней и встал, скорее освобождая от неё своего благодетеля. Крепкий парень лет двадцати семи на вид, присел и держался двумя ладонями за лоб. При этом голубые глаза его были такие ясные, а на лице играла такая жизнерадостная улыбка, что я не вольно перестал испытывать за собой чувство вины. Одет он был в серые штаны и кардиган.