У Даши на глаза навернулись слёзы.

– А почему это случилось? – со скорбью в голосе спросила она.

– Не берусь утверждать, могу только предположить. Вероятно, произошёл сдвиг литосферных плит Земной коры – вследствие тектонических процессов. Или поднялся уровень воды в мировом океане за счёт таяния льдов Антарктиды и ледников планеты, – говорил брат. – Да ты не переживай. Вытри слёзы, сестрёнка. Это всё равно не «наше» время. Куда же нас закинуло на этот раз? В прошлое или в будущее? Ладно, как говорится, война войной, а ты паши да сей. Давай грибы собирать.

Дети стали, не спеша, продвигаться в сторону реки по краю леса, обращённого к югу. Далеко от просеки они не отходили. Грибов было много, разных видов, но все они были неизвестны Роме. И он высказал своё мнение:

– Нет, Дашуля. Употреблять в пищу такие грибы нельзя. Это крайне опасно для жизни: ими отравишься быстрее, чем теми шариками да трубочками из морозилок башни. Ну и лес: ни тебе подосиновиков, ни шампиньонов, ни маслят. Надо ехать до той горизонтальной полки.

Тут паренёк заметил разбросанные по траве вокруг дерева какие-то плоды. Он посмотрел наверх: это была финиковая пальма. Рома подобрал финик и закинул в рот: фрукт был спелый и очень вкусный. Ребята сразу съели по горсти фиников и ещё с собой набрали – полпакета.

Они двинулись дальше по кромке леса.

– О! Бананы! – вскрикнула вдруг девчурка. – Но они высоко.

– Да, высоковато: метров десять будет – без лестницы не достать. А вот сейчас-то мы и испытаем наш «топорик» – камушек-выручалушек, – проговорил братец, перефразировав устоявшееся выражение «палочка-выручалочка».

Он достал из сумки плоский камень, прицелился и метнул его; тот, сделав в полёте пол-оборота, отсёк заострённым краем часть плодоножки, сформировавшейся на вершине ствола, и связка из пятнадцати бананов мягко упала на траву.

Даша зааплодировала и торжественно проговорила:

– Рома, твой бросок превосходен и достоин чемпионской награды! И твой камень-топорик пришёлся как раз кстати. Теперь я верю: камушки-выручалушки существуют в этом Мире!

Братец усмехнулся с прищуром, но улыбка вдруг сползла с его губ, а глаза округлились от изумления. Он вплотную приблизился к сестре и стал пристально вглядываться в её лицо.

– Дашуля, а ну-ка посмотри мне в левый глаз, – сказал он, – теперь смотри в правый глаз, на лоб, на нос, на подбородок, теперь смотри в даль. – Рома говорил ей, куда смотреть – Даша туда и смотрела. – Просто чудо какое-то! Дашенька, твои глаза стали глядеть ровненько и правильно! – ликующе воскликнул он.

– То-то я чувствую, что стала видеть прекрасно: отчетливо и объёмно! Радость-то какая! – на па́ру с ним ликовала сестра.

– Но на этом, красавица ты наша, чудеса не закончились! Ты вдруг стала выговаривать звук «р» – чётко и звонко! – ошеломлённо говорил паренёк. – И это был первый признак, по которому я определил, что в тебе начались позитивные метаморфозы. А ну-ка, скажи «трактор».

– «Трактор»? – Даша рассмеялась. – «Трактор» – это ерунда, «рефрижератор» – покруче будет; или, к примеру, вот такая абракадабра: «транспортировка на бронетранспортёре из Пирадора раптора в респираторе». Эту абракадабру я только что придумала.

– Да ты и говорить стала свободно – как диктор телевидения; и мысли свои начала́ излагать, как взрослый, и причём, образованный человек! Я поражаюсь, как ты смогла так быстро поумнеть – за одно утро! – восхищённо промолвил брат.

С сияющей улыбкой на лице сестра принялась объяснять:

– Ромушка, я сама удивлена! У меня, оказывается, хорошая память! Она хранила всё, что я видела по телевизору, что мне рассказывали мама с папой и ты; как ты что-то читал вслух или учил стихи; что люди и ребята говорили на улице. Но я почти ничего не понимала из той поступающей информации. Буквы, цифры я знала давно, но не понимала, как читать и как считать; а теперь – понимаю. Да я и сейчас чувствую, как идёт загрузка моей памяти в отдел логики головного мозга. Я продолжаю умнеть. Что-то меня исцеляет, и я не знаю, с чем это связано.