Где бродят брагой духи вековые,

Настоенные счастьем на меду.

В разливах рек купает вас Россия

И дарит голубую даль и рань,

И пляшут в травах ветры озорные

И рыжий конь, и трепетная лань.

Как зеркала, разбитые туманы

Лежат росой в осколках серебра –

Луга, луга, из ситца сарафаны

Богатого боярского двора.

* * *

Лунная дорога,

Ты куда бежишь,

С золотого рога,

Как стрела, летишь,

Мчишься по полянам,

Мчишься по садам,

Тонешь по туманам,

Мерзнешь по снегам?

Ни следа, ни тени

На твоей канве,

Тянешься по теми

В черной синеве.

Вся из перламутра

Далью истекла,

А  настанет утро –

Как и не была…

* * *

Лунная кобылица

В синей ночи серебрится,

В реках купается белых,

В травах нескошенных спелых,

В поле от края до края

Ржаньем кого-то скликая.

Ветер бежит по поляне

Дымкой в молочном тумане.

Травы сгибает, как косит,

Ночь дальней далью уносит.

Следом умчит кобылица,

Словно вспорхнувшая птица.

Только останется в поле

Лунная пыль на подоле.

* * *

Н о ч н о е

Небо выстлано бархатом ночи,

Звезды ткут серебром облака,

Между ив извиваясь, хохочет

Хрусталем родниковым река.

Сладко пахнет дурманом-травою,

По полям расползлась тишина…

Брызжет сердце живою водою,

Буйный цвет будоражит весна!

Яркий месяц, властитель эфирный,

Что растает в тумане к утру,

Царский шлейф изумрудно-сапфирный

Расцветил на летящем ветру.

…Меркнет блеск, размываются краски,

На душе нежно-ласковый бред –

Будто с нами прощаются сказки,

Тает ночь, наступает рассвет…

* * *

Не нужно жалости и лжи,

Ты лучше правду мне скажи.

Мне будет больно, может быть,

Но я хочу до дна испить

Всю эту чашу, как ни есть,

Пусть будет горькой эта весть,  –

Но нет спасения во лжи,

Ты лучше правду мне скажи.

* * *

Согрей, согрей, рябиновая ртуть,

Рассыпанная крапом под ногами,

Спешащая по насту ускользнуть

И спрятаться под белыми снегами.

Заледенелых ягод красота

Мутнеет в хрустале заиндевелом

И, как кровавой искоркой у рта,

Заброженными ягодами рдеет.

И захлебнешься так, что не вздохнуть,

Увидев синеву за облаками…

Согрей, согрей, рябиновая ртуть

Меня своими красными углями!

* * *

Там, за желтеющею нивой,

Там, где луга и поля,

Где над глухою крапивой

Стелется песня шмеля,

Там, по пылящей дороге

Белым пером журавлей

Пишутся на небе строки

Родины тихой моей.

И по ветрам издалёка

На сердце ляжет теплом

Нежной прозрачностью слога

Крик  их  за  синим окном…

* * *

Ты не свисти, моя отрада,

По ранней рани не буди!

Еще луна у кромки сада

Лежит у яблонь на груди.

Еще туманом зазеркальным

Лежит в ресницах сладкий сон,

Не прогони его прощальным

Лихим присвистом у окон.

Дай насладиться теплым раем

Во сне черемуховых грез

Под звездопадным водограем

Росистых розовых берез.

* * *

Уединенный уголок

Среди берез и сосен.

Дощатый старенький мосток,

Унылый, словно осень.

Скрипит подгнившая доска

Надтреснутой тоскою.

И тины липкая рука

Цепляет бахромою.

Почти зарос мой старый пруд,

Склоняясь, стоят березы.

И две  сосны над ним поют

Сквозь смоляные слезы…

* * *

Уходит Левитановская осень

Прощальным всплеском солнечных лучей.

Уже в седом тумане стынет просинь,

Клонясь ко сну у розовых  плечей.

Закат мерцает отблеском последним

Над черной гранью замерших равнин,

Сливаясь вдаль брусничным соком летним

На золото у кленов и рябин.

Оставив, как свое благословенье,

Воспоминанье нежных райских дней,

Природы животворное творенье

У поздних и не запертых дверей.

* * *

Ах, бабье лето, ты недолговечно,

Так коротки теплом твои деньки.

Смеется осень хитрая беспечно,

Забрызгав краской клены у реки,

И по лугам, по зелени упругой

Уже крадется рыжею каймой

Никем не званой в этот час подругой,

Идущей мимо дома стороной.

И невдомек ей, глупой, что не время,

Что так душа еще весной полна,

И дум веселых ласковое племя