На следующий день погода была превосходная, ясная, но во льдах царил какой-то шабаш ведьм: образовывались новые ледяные гребни и обрушивались на судно с грохотом, «Эндюранс» скрипел и трещал. Надвигающийся лед обломал руль, борта судна были продавлены, и вода хлынула внутрь. С минуту на минуту надо было ожидать конца. Судно, очевидно, не могло уже всплыть, оно держалось на зубчатых льдинах, пока новые льды не надвинулись на него и не захватили его еще крепче. 27 октября давление опять возобновилось, и в 4 часа дня был дан приказ покинуть судно. Все пищевые припасы, шлюпки, собаки и люди были переведены на прочную, неизломанную часть льдины. На льду были разбиты палатки и устроен лагерь. Экспедиция по намеченному плану была, по существу, закончена – не могло быть уже никакой речи ни о пересечении Антарктического материка, ни о встрече с другой партией экспедиции, отправившейся со стороны моря Росса, не было возможности и вернуться домой на «Эндюрансе». Судно, затертое льдами, прошло 570 миль в течение 281 дня, но если считать все сделанные им зигзаги, то расстояние, пройденное им, определяется в 1500 миль. Сейчас оно уже никуда не годилось, а до ближайшей земли на западе было 180 миль, до острова Полэ было 360 миль – на этом острове имелась каменная хижина, в которой зимовала команда экспедиции «Антарктика» в 1903 году, после того как судно было также раздавлено льдами; там же имелись и запасы, привезенные туда аргентинским судном «Урагвай» в том же году. До Южной Георгии расстояние по морю было 1000 миль, а до Фолклендских островов 1050 миль – это были два ближайших места, населенных людьми. Научный состав экспедиции и команда судна, утомленные за день непосильной работой, забрались в свои спальные мешки в палатках, поставленных на льдине толщиной 6 футов, под которой простирались океанические глубины до 2400 м.

Шеклтон эту ночь долго не мог заснуть. Катастрофа хотя и не явилась для него неожиданной, – он давно уже подготовлялся к тому, что придется покинуть судно, – возложила на него все же такую тяжелую ответственность за судьбу всей его экспедиции, что было о чем подумать. И вдруг во время этой бессонницы он заметил, что образовалась новая огромная трещина, которая прошла через весь лагерь между палатками и разделила льдину пополам. Свистком он поднял на ноги всех товарищей. Палатки и все имущество начали перетаскивать на льдину более крупную, и с этим пришлось провозиться еще часть ночи.

Положение экспедиции на льдине, дрейфовавшей на север, в открытое море, чтобы там растаять, было достаточна критическим. Ни о какой посторонней помощи нельзя было и думать, и все мысли Шеклтона были направлены к тому, чтобы спасти всех своих товарищей при помощи тех средств, какие у него имелись в руках. Прежде всего он постарался найти возможно более прочную часть льдины – таковой казалось пространство льда, расположенное на северо-запад от судна, в расстоянии около мили. Здесь были сложены все важнейшие запасы и устроены 49 имевшихся при экспедиции собак. Три шлюпки, взятые с судна, были поставлены на сани, чтобы их легче было передвигать. Когда все было готово, 30 октября, на новом месте окончательно был разбит лагерь, – ему дали название «Океанский лагерь». В нем был установлен определенный распорядок жизни, при котором каждый из обитателей постоянно был занят тем или другим делом, – в этом отношении сам «хозяин» (boss) подавал пример. Борта судна, выдававшиеся надо льдом, были вскрыты, чтобы добраться легче до затопленных трюмов и вытащить оттуда все припасы. Плотники были заняты улучшением трех больших шлюпок – у них были сделаны выше борта и передняя часть покрыта палубой, чтобы лучше выдерживать сильную волну.