Другие же были настроены не столь восторженно. К концу 1700-х годов такие ботаники, как Карл Линней и Огюстен Пирам Декандоль, занялись классификацией растений, и это привело к разделению мнений в обществе относительно того, насколько активно женщины должны заниматься садоводством. Джон Линдли, профессор ботаники в Лондонском университете, занимавший эту должность с 1829 по 1860 год, был особенно возмущен возложенной на него миссией вынести обсуждение растений за пределы гостиной, занявшись этим в лекционном зале, куда путь женщинам был закрыт. Впоследствии он написал книгу «Женская ботаника. Знакомство с изучением естественной системы ботаники» (Ladies’ Botany, Familiar Introduction to the Study of the Natural System of Botany). И в то время, когда Ботаническое общество Лондона, созданное в 1836 году, стало первым научным обществом, активно поощрявшим участие в нем женщин, единственная женщина, представившая в нем свои научные труды, Маргарет «Мета» Хоппер, опубликовалась под фамилией своего мужа. Другие же научные общества стали местом битвы полов. Эти войны тянулись десятилетиями, до тех пор, пока для женщин не был открыт доступ на собрания – не говоря уже о членстве в обществе, – а также не было разрешено заниматься исследованиями, обсуждать и изучать растения наравне с мужчинами, основавшими данные институты.

Но растения выращивают не в лекционных залах, и женщины (по общему признанию, те счастливицы, у которых были деньги и время) продолжили выращивать и коллекционировать растения. Британский ботанический научный истеблишмент перекрыл им кислород, но женщины не сдались. Кто-то сопровождал своих мужей в их экспедициях (тех, кого назначили губернаторами таких недавно колонизированных земель, как Индия и Южная Африка) и посвящал себя поиску растений. Другие же занимались собственными коллекциями или, бросив вызов обществу, создавали свои неповторимые, впечатляющие сады. Они изучали растения, несмотря на то что им разрешено было становиться членами одного только Линнеевского общества. Случилось это за четырнадцать лет до того, как женщины получили право участвовать в выборах.

На протяжении многих веков коллекционирование, наблюдение за растениями и их выращивание были тем занятием, которое рождалось из чувства восхищения, разочарования и отрады ради. Утраты, болезни, скандалы и сердечные раны заставляли нас искать утешения и радости в растениях и садах, вынуждая искать способы обойти препятствия и барьеры, мешавшие нам, даже если это означало проникнуть тайком на рассвете в сады Кью, как это сделала начинающий энтомолог Элеонора Ормерод в 1850-х годах.

Женщины продемонстрировали свой потенциал в качестве садовников, когда посягнули на то пространство, которое прежде было занято мужчинами. Удивительно, но когда Шарлотта Мэрриатт – американка, достаточно серьезная и уверенная в своих силах, чтобы заметить лазейку в правилах Королевского садоводческого общества, не запрещавшего женщинам подавать заявку на членство в нем, стала третьей женщиной, вступившей в него в 1830 году, – овдовела, она потратила оставленное ей мужем наследство на создание уникального сада в соответствии со своими предпочтениями, включавшего даже озеро с двумя островами. Была еще некая леди Дороти, которая, после того как ее в возрасте двадцати лет выдали замуж за пожилого кузена по имени Реджинальд Невилл, проигнорировала представления общества о том, каким должен быть сад, руководствуясь исключительно своими фантастическими замыслами. Иногда это приносило ей неприятности: она попыталась открыть ферму по разведению тутового шелкопряда, а в итоге весь дом оказался наводнен гусеницами.