– Может быть, он просто устал? Вы ведь говорили, что в тот день он трудился над каким-то срочным делом.

– Нет. Это была не усталость. Вернее, усталость, конечно, была, но… помимо усталости в его голосе явственно ощущалась какая-то тревога, может быть даже страх, и еще что-то… необъяснимое. Понимаете, когда проживешь с человеком почти сорок лет, то начинаешь понимать и чувствовать его как-то по-особенному. На подсознательном, интуитивном уровне. Я не смогу объяснить вам, что именно меня насторожило, но уверяю вас, с Александром творилось что-то неладное уже в тот момент, когда он уходил со своей работы.

– Поня-я-ятно, – протянул Алекс.

– Так вот. Второй раз мы созвонились с ним уже через час. В тот момент, когда он только-только вышел из ресторана.

– Он ездил на метро? Или на машине?

– Как раз об этом я и хотела вам рассказать – это очень важный момент. Вообще-то в тот день он был за рулем, и его машина стояла совсем рядом с «Пармаджано» – на придорожной парковке. Но он сообщил мне, что выпил немного вина и поэтому не сядет за руль, а поедет на метро. Помню, я просила его поймать такси. Он вроде бы согласился.

– Это не редкость, что он выпивал? Вот так – заскочить куда-нибудь после работы, выпить рюмочку-другую?

– Что вы! Он почти не пил! Раз в неделю, в нашем загородном доме, мы позволяли себе бокал вина. Но не больше. Напротив, он регулярно занимался спортом, следил за здоровьем. Я была удивлена, что он выпил тем вечером. Такого еще никогда не было. И уже никогда не будет. Да уж лучше бы пил как последний пьяница. Только бы жил.

– Что же было дальше? Старайтесь изъясняться фактами, – вновь поторопил Леку Алекс, уже изрядно заинтригованный ее рассказом.

Лека выбросила платочек в урну, взяла из сумочки следующий. Она провела с новым платочком сложные действия, перевернув его, покрутив по часовой стрелке, потом свернув вчетверо, и только после этого продолжила рассказ:

– После нашего последнего разговора прошло около часа, но Александра все не было. Мы живем не очень далеко от его работы, так что время в пути обычно занимало не больше двадцати минут, ну максимум минут сорок. Я снова позвонила ему на мобильный, но он не ответил. Не ответил он и на все мои остальные звонки, которых было, наверное, не меньше сотни. Уже в полном отчаянии, чувствуя, что с Александром что-то случилось, я хотела звонить в полицию, как вдруг мне позвонили с его мобильного телефона и сообщили, что Александра нашли в глухом переулке.

Лека вытерла слезы и замолчала.

– Нашли?

– Да. Нашли. Мертвым. По всей видимости он так и не послушался моего совета и не поймал такси, а пошел пешком до ближайшей станции метро, сократив свой путь с помощью этого дурацкого переулка. Сократил свой путь… Навсегда сократил…

– Тс-с-с, – Алекс поднял указательный палец. – Помните? – факты! Нужны только факты! Что с ним произошло? На него напали? Ограбили? Что-нибудь известно? И кто позвонил с его телефона?

– В том-то и дело, что ничего этого не было. На Александра не напали, его не ограбили. Он умер от редкого аллергического заболевания. Как потом сказали врачи – это был анафилактический шок. Он задохнулся после молниеносного отека в горле. А позвонил мне полицейский из дежурного патруля. Проезжая по переулку, они совершенно случайно заметили Александра, лежащего на тротуаре. Они сразу же вызвали скорую, и даже сами пытались оказать ему первую помощь, но он уже был мертв, как минимум полчаса.

– Анафилактический шок… Это же аллергическое заболевание?

– Да, это очень тяжелый аллергический приступ. Развивается молниеносный отек гортани, и если человеку вовремя не оказывается квалифицированная помощь, то он умирает от удушья и рефлекторной остановки сердца.