Силой воли он заставил себя отпустить веревку. Она медленно, плавно ушла в бездну, и когда последний конец исчез во тьме, в лесу раздался тихий, почти неслышный стон. Стон земли, содрогающейся от прикосновения к чему-то древнему и зловещему.

Лаурус отшатнулся от колодца, словно от чумного. Он чувствовал, как взгляд этого бездонного глаза преследует его, как тьма внутри колодца тянется к его душе. Он знал, что в этом месте нет спасения, что этот колодец – не просто источник воды, а портал в нечто ужасное, в нечто, что должно оставаться запечатанным.

Он повернулся и бросился бежать, не оглядываясь прочь от бездонного колодца, прочь от зловещей тишины, предвещающей скорую катастрофу не только для его королевства, но и для всего мира. И он знал, что никогда больше не захочет напиться из этого источника тьмы.

Лаурус, охваченный мрачными предчувствиями, углубился в чащу заколдованного леса, где вековые деревья, казалось, шептали предостережения на древнем наречии. Он искал уединения, но лес, словно предчувствуя беду, встретил его настороженной тишиной.

Внезапно, без малейшего предупреждения, небо разверзлось. Крупные, тяжелые капли обрушились на листву, пробиваясь сквозь плотный полог леса. Лаурус поднял лицо, чтобы ощутить прохладу дождя, но вместо этого почувствовал что-то странное.

Дождь был красным.

Не багровым, не розовым, а насыщенным, жутким алым цветом свежей крови. Капли, падающие на лицо, казались густыми и липкими. В ужасе Лаурус отшатнулся, инстинктивно вытирая лицо рукавом.

Но дождь продолжал лить, все сильнее и сильнее. Алый цвет окрашивал листву, кору деревьев, землю под ногами, превращая лес в жуткую картину кровавой бойни. Запах железа и разложения заполнил воздух, вызывая тошноту.

Захваченный паникой, Лаурус подставил ладонь под падающие капли. Жидкость была густой, маслянистой, совсем не похожей на воду. Он смотрел на нее, дрожа от отвращения и ужаса, но не мог отвести взгляд.

В безумном порыве он поднес ладонь ко рту.

Вкус был ужасен. Металлический, соленый, тошнотворно сладкий, он обжег язык и вызвал рвотный рефлекс. Это была кровь. Настоящая, человеческая кровь.

Тотчас небо разверзлось с новой силой. То, что начиналось как мелкий дождь, превратилось в настоящий ливень, кровавый водопад, обрушивающийся на лес. Красные струи хлестали по лицу, забивались в рот и нос, лишая возможности дышать.

Земля под ногами превратилась в вязкое, хлюпающее месиво. Кровавые потоки неслись по лесу, увлекая за собой листья, ветки и мелких животных, превращая все вокруг в жуткий хаос.

Лаурус упал на колени, задыхаясь и кашляя кровью. Он чувствовал, как холод проникает в его кости, словно сама смерть набросила на него свой ледяной саван. Он понимал, что это не просто природное явление, это – проклятие, знак неминуемой катастрофы, обрушившейся на мир.

Кровавый ливень усиливался с каждой секундой, словно сама земля истекала кровью, оплакивая приближающийся конец. В отчаянии Лаурус закрыл лицо руками, понимая, что ему некуда бежать, что этот кровавый ад будет преследовать его до самой смерти. Он проклял тот день, когда решил искать двойника в этом проклятом лесу, проклял свою королевскую принадлежность к Олеандру, которая сделала его свидетелем этой ужасной трагедии. И в предсмертной агонии он услышал шепот леса, теперь уже не предостерегающий, а торжествующий. Лес ликовал, предвкушая гибель всего живого, потопленного в море крови.

Внезапно Лаурус услышал голос. Женский голос доносился из глубины леса. Женщина звала на помощь и Лаурус с трудом волоча ноги сквозь кровавое месиво пошел на зов.