«Шешме… Волга… Кама… Вятка…» – «десятка»!

«Уран… Метан… Пропан… Бутан…» – «десятка»!

«Яблоко… Вишня… Черёмуха… Рябина» – «десятка»!

«Десятка»… «Десятка»…

Настроение Гумера поднялось до наивысшей точки. Через столько лет и так стрелять! Он уже не артистичными, а по-снайперски точными движениями снова зарядил винтовку, со вкусом прицелился.

«Луна… Солнце… Цветок… Фалина…»

Что это? Едва он мысленно произнёс последнее слово, как рука дрогнула, и все кружки в оптическом приборе словно заплясали, закричали. Но курок уже был потоплен, и пуля ударилась в мишень.

«Чёрт побери!» Гумер положил винтовку на стол и вгляделся в мишень. Но кроме чёрных точек, отчётливо видных на белом кружочке «десятки», никакой другой отметины видно не было. «Ну вот, – опечалился Гумер. – Пуля попала в чёрную чёрточку девятого круга и поэтому отметина на черном фоне не видна».

Старик тоже почувствовал волнение Гумера, надел очки, посмотрел на мишень и сказал: «Не беспокойтесь, все пули – в «десятке».

«А вы подойдите поближе, – сказал удручённый Гумер, – одна пуля попала в «девятку».

Старик кряхтя сполз со стула, подошёл к мишени, присмотрелся и глухим голосом произнёс:

«Да, одна – в «девятке».

В голове Гумера пронеслось: «Фалина, милая, зачем же ты так?»

Однако у него ещё оставались два выстрела, и оба окончились «десяткой». Старик принёс Гумеру мишень. Пуля «Фалины» пробила чёрное кольцо «девятки», сделав аккуратное треугольное отверстие. Да, при имени Фалины сжалось сердце Гумера, рука невольно дрогнула. И вот – результат.

Гумер поцокал языком, словно сожалея о неудачном выстреле. И в этот момент за его спиной раздался чей-то мужской голос:

«Не беспокойся, Гумер, ты хорошо стреляешь. Девяносто девять возможностей из ста – это вовсе не плохо».

Услышав своё имя, он удивился и обернулся. В дверях тира стоял, покуривая сигарету, его знакомый Юра.

С этим душевным, открытым якутским парнем Гумер познакомился дня три назад в главном корпусе санатория, когда они ждали своей очереди к врачу. Юра привёз в Крым жену и трёхлетнюю дочку. Они сняли домик по соседству с корпусом, где жил Гумер. Юра в санаторий приходил только для того, чтобы принимать лекарства и показываться врачу. В ожидании своей очереди к врачу Юра, узнав, что Гумер приехал из Казани, обрадовался, будто увидел земляка, и рассказал, что в Якутии живёт много славных татарских джигитов. Они разговорились, и Юра позвал его в гости. Но Гумер понял это приглашение как жест вежливости и не посчитал нужным без всякой причины беспокоить семью, приехавшую в Крым отдыхать.

Юра давно уже пришёл в тир и наблюдал за стрельбой Гумера.

«Хорошо стреляешь», – повторил Юра.

«Да нет, это я так… от нечего делать…»

«Не набивай себе цену», – Юра погрозил Гумеру пальцем. Потом он взял в руки оптическую винтовку и сказал: – «Я думал, что из этой винтовки в Алупке стреляю только я да моя жена Лариса. Оказывается, есть ещё третий – ты. Очень даже хорошо, начнём между нами соревнование».

«Нет», – возразил Гумер. – «Я зашёл сюда так… нервы успокоить. Я вообще не стрелок, не снайпер, не спорт-смен и не охотник. Так, стреляю при случае… для души…»

«Если не считать девятой пули, ты классный стрелок».

«Пуля Фалины», – подумал Гумер.

А Юра уже купил у старика десять пуль и мишень, снял верхнюю одежду и приготовился стрелять.

«Девятая пуля – психологическая, – продолжил он разговор, заряжая винтовку. – Одна психологическая пуля из десяти – это не много. У меня, например, обычно бывают две такие психологические пули из десяти, иногда – даже три».

«Что это? Значит, у Юры три несчастных любви», – забавлялся своими мыслями Гумер.