– Мари, мне казалось, я тебе чётко сказал, что на час меня ни для кого нет! – недовольно произношу я, теряя последние остатки терпения к хреново исполняющей свои обязанности секретарше.

Мне кажется, в этом здании вообще не осталось ни одного толкового работника! Куда смотрел отец? Уволю всех к чертям!

– Я помню, мистер Харт, но к вам пришёл…

– Ты меня не слышала?

Чувствую, она будет первой, кто вылетит на улицу.

– Ты вконец охренел, Харт?!

Не успеваю расслышать вялый ответ Мари. Всё моё внимание обращается к ворвавшемуся в кабинет мужчине.

– Мало того, что не сообщил, что вернулся в Рокфорд, не отвечаешь на звонки, так ещё выловить тебя невозможно. Неужели совсем времени найти не можешь на старых друзей?

– Тони! Какие люди! – поднимаюсь с кресла, чтобы поздороваться с первым человеком за последние недели, которого по-настоящему рад видеть.

– Ну, хорошо, что ты хоть признал, а то я уже думал, меня под руку с охраной выведут отсюда. До президента легче добраться, чем до тебя, – упрекает друг и крепко обнимает меня, стуча кулаком по спине. – У тебя вообще совесть есть, Адам? Ты какого хрена уже месяц в городе, а я об этом узнаю только сейчас, и то от случайных знакомых?

– Да у меня здесь такой завал, что не было возможности даже позвонить. Присаживайся, – пропускаю Тони к креслу. – Мари, принеси нам кофе, – приказываю я перед тем, как закрыть дверь кабинета.

– Ну да, конечно, позвонить другу времени нет, а на встречи со знойными красотками есть? – продолжает возмущаться Тони, нахмуривая лоб.

Не могу не отметить, что с нашей последней встречи друг практически не изменился: всё те же мальчишеские черты лица и статная осанка артиста, лишь стрижка тёмных волос стала заметно короче, да карий взгляд более серьёзный.

– Тебе ли не знать специфику моих встреч с ними, – возвращаюсь в своё кресло и закидываю руки за голову.

– Конечно, знаю, и, похоже, некоторые вещи не меняются даже с годами. Ты конечный предприниматель, Адам. Даже в постели не можешь обойтись без бизнеса.

Теперь я искренне смеюсь. Но что есть, то есть. Даже не поспорить.

– Сколько мы не виделись?

– С того самого момента, как ты покинул Нью-Йорк. Два года? Три?

– Пять, – ошарашивает друг.

– Чёрт! Уже пять лет прошло?

– Да, погрязнув в этих чёртовых бумажках, ты не успеешь оглянуться, как вся жизнь пройдёт мимо тебя, – он разводит руками по сторонам, осуждающе рассматривая беспорядок на столе.

– Это и есть моя жизнь, Тони. Меня всё устраивает.

И это правда.

Если бы работа не доставляла мне удовольствия, я бы уже давно всё бросил. Я вообще никогда не делаю того, что встаёт наперекор моим желаниям или не приносит максимальной выгоды.

– Печально, Адам, очень печально, – он поднимается с кресла и подходит к окну.

– Как твои дела? Не скучаешь по Нью-Йорку? Мне вообще непонятно, почему ты решил уехать.

Я, как никто другой, знаю, что там у Тони была не только блестящая карьера, но и вся его жизнь.

– Нет, по городу не скучаю. Я скучаю по сцене, а находиться в бурном Нью-Йорке, где всё напоминает о том, чего я лишился, для меня невыносимо.

– Но разве здесь лучше? Я не вижу тебя в Рокфорде. Этот город для тебя слишком… тусклый, что ли.

– То, что время не изменило тебя, Адам, не значит, что меня оно обошло стороной. Но давай сегодня не будем о грустном. Тот факт, что мне удалось тебя всё-таки встретить, определённо нужно отметить.

Собираюсь отказаться ещё до того, как он огласит грандиозный план на вечер. Однако в этот момент в кабинет входит Мари. Он несёт поднос в трясущихся руках, вынуждая кофейный сервиз издавать ритмичный назойливый звон.