– Лара! Мать твою, успокойся!

– Нужно было сразу понять, что между вами вовсе не дружба! Не трогай меня, Остин, отпусти! Мне противно! Как ты мог так поступить?! Я же верила тебе! Несмотря на то что всегда чувствовала, что она… Ужас! Я верила как последняя дура…

– Почему как?

Я застываю от тихого бурчания за своей спиной, которое, Никс думала, никто не расслышит.

Вот уж спасибо, Джеймс… Всё-таки не смогла сдержать свой язык за зубами.

Я готов испепелить Никс одним лишь только взглядом, но желание заклеить девчонке рот пропадает так же быстро, как и появляется. Крики Лары наконец-то угасают, а тело, всего на миг окаменев, неожиданно слабеет, и уже в следующую секунду из её глаз прорываются горькие слёзы.

– Значит, я права… – сдавленно, словно раненый зверь, стонет Лара.

Вот же блять! Да что же такое? Что за хаос творится в её голове?!

Вчерашний день, что ли, был всего лишь генеральной репетицией настоящего стихийного бедствия её горечи и боли, что сейчас сметёт под ноль все мои внутренности?

– Я имела в виду совсем не это… – начинает оправдываться Никс, распаляя до последнего предела теперь уже меня.

– Заткнись, Николина! Больше ни слова! – зло рявкаю я и вывожу из комнаты тонущую в слезах Лару.

До гостиной мне приходится тащить на себе надрывно плачущую девушку, а там усаживаю Лару на потёртый бабушкин диван, испачканный сероватыми разводами.

Всего минуту назад я был готов рвать и метать, ведь никому и никогда не позволял подобных бурных истерик. Однако сейчас, когда Лара сидит передо мной, нервно сжимая ладонями свои острые колени, вся дрожит и не перестаёт по-детски шмыгать носом, мой праведный гнев мгновенно исчезает.

Ещё совсем недавно пунцовое от ярости лицо плавно приобретает оттенок снега. Сегодня на ней нет ни грамма косметики, а вчерашние идеальные локоны спрятаны в высоком пышном хвосте, но так Лара даже прекраснее. Ещё свежее и ранимей.

Я даже жалею, что она прекратила кричать. Я готов терпеть что угодно, кроме её слёз, что сейчас крупными каплями падают с бархатных щёк прямо на ткань её майки.

– Пожалуйста, успокойся и выслушай меня, – со всей серьёзностью начинаю я, усевшись рядом.

– Я ничего не хочу слышать, Остин. Просто дай мне пару минут успокоиться, и я уйду, – дрожащим голосом просит она, до сих пор не понимая, что я никуда не собираюсь её отпускать в таком состоянии.

– Лара, приди в себя и подумай как следует. Ты же прекрасно знаешь, что у меня с Никс ничего не было. Ни этой ночью, ни когда-либо ещё. Что за сцену ты устроила?

Бросаю на неё взгляд, теперь уже сам ожидая объяснений, но Лара молчит, глядя прямо перед собой, и продолжает мелко подрагивать всем телом.

– После вчерашнего разговора с тобой мне хотелось лезть на стену от тревожных мыслей, поэтому я пришёл сюда, надеясь найти спасения у Мэгги. И, как оказалось, то же сделала и Никс, после того как попала под машину. Вот и всё. Мы просто спали, да и были в квартире не одни, а с бабушкой, – объясняю я, лишь сейчас замечая, что Мэгги дома нет. – Кстати, где она?

– Вышла в магазин. Я встретила её на пороге.

– И ты думаешь, она бы впустила тебя, будь я в постели с другой девушкой?

– Ты и был с другой… – продолжая хлюпать носом, еле слышно бормочет она.

– Лар, ты поняла, что я имею в виду. Я бы никогда не изменил тебе, и уже тем более с Николиной, – вновь язык предательски немеет от сказанных слов.

– Это уже неважно, Остин, – моя любимая брюнетка отчаянно вздыхает, поднимая свой грустный взгляд на меня. В его золотистом блеске сверкает не что иное, как грядущее прощание.

– Ты хочешь сказать, что приехала ни свет ни заря в Энглвуд, чтобы сообщить мне о нашем расставании? – выдвигаю безрадостный домысел я.