***

Сандра шла и шла вдоль моря, до отеля «Артс», до спортивного порта, до трех труб Сан-Адриа-де-Бесоса. Умные часы не успевали подбадривать и хвалить свою хозяйку. Море пахло морем, а иногда и весной.

До концерта оставалась пара часов. Несмотря на немного гудящие ноги, Сандра решила идти до собора Святого Семейства пешком. Она свернула с набережной в районе Побленоу, прошла по Рамбле до проспекта Диагональ, оттуда до пересечения с улицей Майорка дошагала напрямую. У нее даже осталось полчаса на то, чтобы перевести дыхание и выпить персиковый сок перед концертом.

Вход под номером три предназначался для школьных групп, но на нем досматривали так же, как на общем туристическом. Сандра на удивление быстро прошла контроль и вошла в собор. Без туристов и фотовспышек казалось, что ее пригласили на какое-то масонское таинство.

Теплое, но еще зимнее солнце садилось над Барселоной, арчатые цветные окна ловили последние лучи и превращали их во множество разноцветных бликов. Сандра обожала витражи и часто ходила любоваться ими в католические соборы. Витражи Саграды были другими: если руанские или парижские цвета отсылали к какому-то ностальгическому прошлому, то эти, наоборот, будто светились, напоминали про здесь и сейчас, подхватывали, собирали все оттенки вместе и как бы подбрасывали их, чтобы они, как из лейки, пролились с высоты на всех, кто находился внизу.

Сандра удобно устроилась. Детский хор начал петь какой-то неизвестный ей кантик17. Она оглянулась в поисках дедушки-буфетчика, того самого, который пригласил ее на концерт. Бардема рядом не было, его внучку Марию среди тридцати поющих детей определить не представлялось никакой возможности. Сандра сосредоточила взгляд на подвешенном балдахине с распятием, украшенном гроздьями винограда и колосьями пшеницы. «Даже Иисус здесь не жалкий, а какой-то дающий надежду», – подумала Сандра. Ей вдруг стало одновременно легко и грустно.

Хор запел Ave Maria в аранжировке, максимально близкой к знакомой с детства версии с Робертино Лорети.

У нее потекли слезы, да так, что никаким усилием воли она не могла их остановить. Сандра обхватила голову правой рукой, чтобы спрятать заплаканное лицо. На джинсах образовалось соленое пятно. Кто-то протянул сзади упаковку бумажных платков. Стемнело, в базилике зажгли теплый электрический свет.

Сандра проснулась от того, что кто-то аккуратно, но настойчиво трогал ее за плечо:

– Сеньора, вы хорошо себя чувствуете?

– Да, я просто очень устала.

– Это я вижу. Вам вызвать такси?

– Да, пожалуйста, вот адрес.

«Жо, у меня завтра утром поезд домой, очень устала, все расскажу, как приеду. Ц…» – написала она мужу из такси.

***

Воскресенье. Утро. Вокзал Сантс. До поезда час с лишним.

Сандра пытается пристроить чемодан между своим и соседним столиком в кафе.

– Кортадо и круассан, си ус плау!

С чемоданом ей помогает седой сеньор, который напоминает сильно постаревшего брата Хавьера Бардема. «Интересно, когда уже мне встретится Бандерас?» – бурчит она самой себе. Сеньор продолжает:

– Вам удалось поспать? Вы выглядите лучше, чем вчера на концерте!

Сандра понимает, что сеньор – это вчерашний сосед, который поделился с ней бумажными платками и вызвал такси.

Сорок минут до поезда. Ей неудобно за вчерашнюю ситуацию на концерте. В двух словах Сандра объясняет невеселую причину, по которой она оказалась в Барселоне.

Сеньор на минуту перестает улыбаться, лезет в карман пиджака за визиткой и протягивает ее Сандре: «Доктор Димас. Акушер-гинеколог».

Он продолжает: